
Онлайн книга «Тропами Снайпера. Зов Зоны»
– Эх, скорей бы. После вчерашнего трубы горят… Собеседник пижона выглядел как-то не очень. Тоже еще довольно молодой, но весь какой-то потасканный, побитый жизнью. Длинные сальные патлы, кеды, коричневые брюки клеш и разноцветная – красная с цветами – рубаха, завязанная на впалом животе залихватским узлом. Вот, тоже не как все – не в серо-черной гамме. В такой рубахе парень, верно, сошел бы за своего и в цыганском таборе. – Ты это, Миха… когда приехал-то? Ага. Пижона звали Михой. – Вчера еще. – Парень скривился, как от зубной боли. – Ну сколько говорить – не Миха, а Мик. Ну, как Джаггера. Ой… смотрю, не изменилось тут у вас ничего. – В клубе завтра танцы. Придешь? – Хо! У вас тут, поди, еще под «Шизгару» пляшут. Или под «Добрых молодцев». «Добры молодцы» были произнесены с нескрываемым презрением. – Не, у нас ансамбль свой. ВИА. – Ну, я и говорю. Эх… – Сняв очки, пижон Мик мечтательно прищурил глаза. – Куплю вайну. Дринкну… И – вуаля! Сниму какою-нибудь герлу и… – Как-то ты непонятно говоришь, парень! – хмыкнул кто-то в толпе. Ой, не просто толпа это была – очередь! Все стояли и кого-то обсуждали, громко смеялись и вовсе не стеснялись самых грубых ругательств. Говорили по-русски, правда, с явным южным выговором – на мягкое «хгэ». – Вчерась бригадир заглянул, мля… Я вас, грит, завтра на комсобрании пропесочу! А тут и комсорг! – У вас комсоргом-то Гриня, что ль? – Не, Гриня – культурный сектор. А комсорг – Анька Колотько. – Анька – дивчина гарна. – А что за вино-то привезли, а? – Говорят, «Ркацители»… По две бутылки в руки. – Хэ! Ну его к лешему. Кислятина, да и дорого. Нам бы что попроще. Гнилушки или плодово-выгодного. – «Агдам», говорят, привезли. Васька Гринько с утра видал – разгружали. – То-то он уже с утра и пьяный. Видать, с грузчиками забухал. – «Агдам» – это хорошо! – Два шестьдесят, однако! Нам так не жить… Нам бы «Зосю» по рубль пятнадцать. – Не, «Золотой осени» точно нет. Говорят, «Биле мицне». По рубль семьдесят. – О! Это ж не вино. Это сказка! Дашка почала головой и неожиданно улыбнулась: – Честно, я вот только того, что в джинсах, и понимаю. Остальные – темный лес. Вроде и по-русски все говорят… А ничего не понятно! Комсорги какие-то… секторы… – Здесь восемьдесят шестой год, Даш, – хмыкнул Витек. – Незадолго до взрыва. Девушка отмахнулась: – Да счас! Ага, я такая взяла и поверила. – Верь – не верь, твое дело. – Хватит спорить, – хмуро оборвал Валера. – Нам ведь надо обратно, в Москву. Витек – на поезде? – Да нет! Говорю же – восемьдесят шестой год. «Кротовину» нужно. – Так она же… – Не та! Та – простая. И в обратную сторону не действует. Здесь еще другая есть. Недалеко, километрах в пяти. – Так пошли уже! – Дашка примирительно улыбнулась. – Восемьдесят шестой это или, может, вообще царское время… Какая разница? Чего здесь толпиться-то? Нам домой надо. Кстати, как твоя рана? – Да как сказать… – замялся Витек. Девушка быстро сняла с руки браслетик, протянула: – На вот, надень. К вечеру от твоей раны… В общем, сам увидишь. Хоть и гад был Витек, а все равно жалко. Тем более они ведь вместе сейчас из переделки выбирались. – Так через толпу и пойдем? – на миг засомневался Валерий. Хабар махнул рукой: – А чего ж? Одеты мы правильно… Никто ничего не заподозрит. Ну да, на одежду беглецов особого внимания не обратил никто. Пару раз только спросили: – Из леспромхоза, что ль? – Нет, приезжие. – А… турысты. Понятненько. Так у вас, верно, прописки нашенской нет? Что тогда пришли? Не продадут, и не стойте. Да и девке вашей, поди, двадцати одного нет? Беглецы старались в разговоры не лезть. Просто шли, протискивались сквозь толпу, да Дашка иногда хлопала по рукам особо любопытных индивидуумов, пытающихся ее пощупать. – Ой, глянь, какая симпотная кралечка! – Смотри-ка, она и без лифчика, что ль?! – Ничо. Придет вечерком на танцы… Уже почти выбрались… – Парни, обождите чуток! – Беглецам вдруг перекрыл путь тот самый пижон в джинсах – Миха или Мик, как там его… – Из города? – Ну, да… – Вижу, что не лохи деревенские. Клевая маечка! – Пижон осчастливил Дашулю оценивающим взглядом и тут же перешел к главному: – Дело есть… выгодное. Отойдем… Валера тряхнул головой, но Витек заинтересовался: – Что еще за дело? Быстрей излагай. Спешим очень. – Понял. Вот! Ловким движением циркового фокусника пижон выхватил из холщовой сумки… квадратный оранжевый конверт с черным рисунком… – «Карнавал» – «Ступени». Клевый пласт! За червонец отдам. Неигранный! Витек разочарованно хмыкнул и махнул рукой: – Па-ашли отсюда. Говорю же – некогда нам. – Чуваки! Погибаю! Не хватит на «Агдам». Ну, за пятерку, а? За четыре семьдесят… Чтоб уж на «Андроповку»… А? – Два часа, мужики-ии! Вот это был клич! Громкий, словно зовущий на битву. Собравшаяся у сельпо толпа мгновенно пришла в нездоровое состояние, оживилась, подаваясь ближе к магазину и вовлекая в себя всех, кто неосторожно оказался поблизости. – Марья! Открывай уже, время! – Открывай, Марь-Иванна! Не то… Дверь сельпо медленно открылась. Будто сорвавшаяся с цепи, толпа рванулась, сминая на своем пути все! Все бежали, лезли вперед, толкаясь и скандаля, по головам, по ногам друг друга, размахивая кулаками, ругаясь и истошно крича. – Вас здесь не стояло! – Я щас в морду дам! – Уши, уши… По ушам-то зачем, а-аа!!! С треском оторвался чей-то рукав. Кого-то повалили наземь. Кто-то кого-то пнул, и тотчас же началась драка! Люди словно сошли с ума. – Ой! – Оплеуха прилетела и Дашке, не говоря о парнях – те уже бились вовсю. Толпа не отпускала беглецов, властно захватив в свои объятия. Принцип был один – все дрались, и ты дерись. – Н-на! Получи, фашист, гранату! – Вот тебе, вот! – Ага-а! Попался! Кто тут без очереди-то хотел? |