Книга Сыщик Вийт и его невероятные расследования, страница 69 – Эд Данилюк

Граф, оказавшийся в двоякой роли любящего сына и строгого отца, сначала бросил осуждающий взгляд на мать, а потом подбадривающий на дочь.

– Это Байрон! – рассмеялся Адам-Каетан Петрович, наследник нескромного состояния Мйончинских. – Я видел у неё в руках томик!

– Это кофе, – буркнула Ветрана Петровна. – Я видела у тебя в руках кофейник!

– Дети! – крикнула Герда Эйриковна, стараясь, однако, не выйти в воспитательной требовательности за рамки политеса.

Девушка продолжала тянуть шею, всматриваясь в пассажиров судна.

– Zgubiłesz kogoś? ^[116] – спросила старуха.

Ответить барышня не успела. Отворилась дверь, и из каютного отсека вышел Вийт собственной персоной. За ним тенью следовал его друг и помощник истопник Фирс.

Ветрана Петровна поспешно отвернулась. На её лице проявился румянец, глаза заблестели.

– Путешествие становится интересным! – пробормотала графиня-мать, махнув рукой Вийту. – Сейчас мне скажут, что это совпадение!

Дедуктивист приблизился.

– Вы тоже здесь! – вскричал он, приподнимая над головой цилиндр. – Какое совпадение!

Граф Мйончинский привстал было, чтобы поприветствовать Вийта, но в этот момент дверь каютного отсека вновь со стуком распахнулась, и на палубу вылетела молодая женщина. Взгляд её был ошалелый, лицо выражало расстроенные чувства.

– Кто-нибудь! – вскричала она. – Помогите! Полиция!

Престарелый мужчина с безукоризненной внешностью и прилизанными седыми волосами мерил шагами коридор перед каютой. Огромная белая роза в бутоньерке украшала его прогулочный фрак. Пышные усы, причёсанные наподобие стрелок часов, торчали строго в противоположных направлениях.

Здесь же мялись матрос и какой-то господин неопределённого возраста.

Появление Вийта, Фирса и семейства Мйончинских в полном составе сразу обнаружило, насколько тесно на речных судах.

– А это ещё кто такие! – зарычал прилизанный господин. – Где капитан?

Но вдруг он наклонился к розе на своём фраке и шумно втянул воздух обеими ноздрями.

– Они… – залепетала молодая женщина, которая всех привела. Она оглянулась на шагавшую за ней толпу. – Они… Я не знаю, кто они!

– Сыскной надзиратель Ронислав Вакулович фон Вийт, – представился детектив. – С кем имею честь?

– Вийт? – нахмурился господин. – Вы сказали Вийт? Уж не тот ли Вийт… – он замолчал, вдруг осознав, что это действительно тот самый Вийт. Лицо мужчины слегка разгладилось, хоть и осталось хмурым. – Я Калю́жный, Ила́й Венисла́вович Калюжный.

– Издатель? – удивился сыщик. – Книги, журналы, календари?..

– И газета «Чутки», – кивнул господин, расплываясь в широкой счастливой улыбке. – Да, это я.

Вийт кашлянул, чтобы скрыть минутное замешательство.

– Если мои хроникёры хоть иногда не врут, – продолжал Калюжный, оценивающе разглядывая молодого человека перед собой, – то, возможно… гм, возможно… как раз вы нам и нужны, Ронислав… э-э-э…

– Вакулович, – подсказал дедуктивист.

– Вакулович! Ну конечно, Вакулович! – просиял издатель. – Как я не подумал! Ведь вы приходитесь сыном его высокопревосходительству?

Вийт кивнул и заглянул в распахнутую дверь каюты. Это был деловой салон. Внутри вроде бы всё пребывало в полном порядке.

– Что-то пропало?

– Сочинение Буя́на, – кивнул на невзрачного мужчину издатель. – Я хотел сказать, роман господина Данилюка́. Саквояж с рукописью исчез прямо из каюты. Можно сказать, у нас на глазах. Мы собирались устроить во время этой речной прогулки читку текста…

– Как это, у вас на глазах!.. – опешил Вийт.

Тут вдруг вмешался молодой граф Мйончинский.

– Данилю́к! – перебивая всех, воскликнул он, и в его голосе прозвенели нотки радостного узнавания. – Инспектор Скай из Сюрте! Лучший сыщик Франции! Лишь месяц назад мне под университетом, на улице, вручили бесплатную брошюру с романом о приключениях этого детектива! Наверное, это вы мне её и вручили! А ведь занимательная книжка!..

Невзрачный господин вытаращился на студента и тут же расплылся в глупой улыбке от уха до уха.

– Вам правда понравилось! – воскликнул он.

– Так я и знала, что ты читаешь всякую!.. – старуха-графиня сделала паузу, давая каждому возможность самому решить, каким должно быть следующее слово, и лишь затем закончила: – …всякую новинку!

– Это моя семья, – отозвался смущённый невоспитанностью родных Пётр-Михаил Саулович. – Я граф Мйончинский!

– Ваша светлость! – пригнул голову Калюжный. Он потянул оба свои уса в стороны, направляя их на воображаемом циферблате на три и девять часов.

– Пропавший текст – это тот же роман или новый? – приплясывал от нетерпения Адам-Каетан Петрович. – Хоть намекните!

– Собственно, это новая, незаконченная рукопись, – пролепетал Данилюк. – Всё ещё нужно из нескольких вариантов финала выбрать окончательный… По сюжету из закрытой комнаты таинственным образом исчезает кофр с очень важными бумагами. Сыщик Скай проводит невероятное расследование и находит-таки преступника!..

– Как это должно быть интересно! – вскричал молодой граф. – Когда же выйдет этот роман, мне так хотелось бы прочитать!..

– Никогда! – мрачно буркнул Калюжный. – Никогда он не выйдет! Рукопись пропала. Конечно, есть черновики, и Буян… э-э-э…

– Феду́нович, – подсказал писатель.

– …Буян Федунович мог бы по ним восстановить текст, но я и так потратил на неизвестного автора слишком много времени! – мужчина сердито сжал челюсти.

Вийт растерянно переводил взгляд с одного на другого.

– Пропала рукопись? – переспросил он. – Просто рукопись бульварного романа? – на лице детектива отразились сомнения. – Какова же её ценность? Сколько она стоит?

– А сколько стоит стопка испорченной бумаги? – бросил Калюжный и вперил в писателя прямой недовольный взгляд. Только теперь Вийт понял, что ресницы у издателя слегка зачернены.

– Так зачем её было воровать? – спросил сыщик.

Илай Вениславович хмыкнул:

– Может, на растопку? Вся ценность произведения была лишь в том, что я согласился его послушать. Издавать я, конечно, ничего не собирался, тут от известных писателей не знаешь, как отбиться, но подобная читка – хоть какое-то развлечение на реке! А почему нет? Если бы книгу не украли, про неё могли бы сказать: «Её слушал сам Калюжный!» А теперь? Теперь о ней вообще нечего сказать! Она – ноль!