Книга Прекрасные сломанные вещи, страница 38 – Сара Барнард

Интересно, кто ей это все рассказал, кто убедил, что это правда.

– Мама раньше говорила… – Сьюзан оборвала себя и захлопнула рот.

– Что говорила? – переспросила я.

– Ты подумаешь, что она ужасная.

– Сьюз, я и так это думаю.

Во взгляде Сьюзан читалась боль.

– Не надо было мне ничего говорить. Зря я.

Я присела рядом, и холод от камня просочился сквозь штаны к коже.

– А это кто сказал? – осторожно спросила я. – Мы здесь одни, и для меня в этой истории важна только ты. Я хочу, чтобы ты это услышала, если хочешь поговорить. Если не хочешь, все тоже в порядке.

Я почти испытывала разочарование, что мы были наедине: я так редко находила нужные слова, что мне хотелось, чтобы сейчас кто-то мог запечатлеть мой успех.

– Она говорила, что я самая сильная, – медленно сказала Сьюзан. – Что я гораздо сильнее ее. Что… ну, что я могу потерпеть.

На секунду я утратила дар речи.

– Ого. Ого. Фигасе.

– Ну вот, звучит правда ужасно. – Сьюзан заговорила быстрее. – Но мама ничего плохого не имела в виду.

Когда я впервые услышала, что Сьюзан пережила насилие в семье, я подумала о нем как о чем-то простом. Ужасном, но простом. Агрессивный мужик и ребенок, который попался под горячую руку. Мне и в голову не приходило, что это целая система, которая поддерживала такое поведение, потворствовала ему. Кто-то закрывал глаза, находил оправдания, нашептывал мерзкую ложь в уши ребенка, который так исстрадался по любви, что верил словам, произнесенным ласковым тоном.

Могу ли я сказать ей это? Сделает ли это меня хорошей подругой? Или ужасной?

– Ты кому-нибудь рассказывала? – спросила я вместо этого.

– Нет, я сделала все возможное, чтобы никто не узнал.

– Почему?

– Не хотела, чтобы меня забрали из семьи, – сказала Сьюзан.

По-прежнему не глядя на меня, она вращала сигарету в пальцах.

– Я знаю, что ты не поймешь. Но они моя семья. Я люблю их. Мне просто хотелось, чтобы они любили меня в ответ, вот и все…

На словах «в ответ» ее голос оборвался, но она собралась с силами и продолжила:

– Я не хотела, чтобы меня забрали из семьи. Чтобы моя жизнь так изменилась. Я бы скорее умерла, чем пошла в приют.

Мне так многое хотелось сказать. Спросить ее, почему, если ей так не хочется в приют, она не старается подружиться с Сарой. Разве не легче было бы вести себя хорошо? Мне хотелось узнать больше про семью, которую она оставила в Рединге: где все это время был ее любимый брат? Знали ли ее старые друзья о том, что происходило? Но я не успела ничего сказать: Сьюзан поразила меня внезапной ослепительной улыбкой.

– Ну ладно. Я уже наговорила тебе всяких кошмаров и больше не собираюсь. Хватит.

Она спрыгнула со стены.

– Как думаешь, у какой породы собак самые милые щенки? Я думаю, у ньюфаундлендов. Такие медвежата. Ужасно милые! Их называют «ньюфи».

– Ну уж нет, первое место у лабрадоров. – Я соскользнула со стены и продела руку под локоть Сьюзан.

Мы зашагали от пристани в сторону дома.

– Они, знаешь, такие классические щенятки.

– Согласна, – жизнерадостно отозвалась Сьюзан и сжала мне на ходу локоть. – А немецкие овчарки! Боже мой.

Она не умолкала всю дорогу до дома, пока не помахала мне на прощание – buonanotte! – и не побежала вприпрыжку по дороге. Лишь на следующее утро, когда я проснулась усталая, как собака, и с болью во всем теле, я проверила телефон и увидела, что она отправила мне сообщение в 4:38 утра. СМС попросту гласило: «Пожалуйста, не рассказывай Роз ничего из того, что я тебе сказала».

Резкость слов, так на нее не похожая, взбодрила меня лучше холодного душа. Я увидела второе сообщение, которое пришло на полчаса позже: «Спасибо, что выслушала. Прости, что вывалила тебе все это. В следующий раз будет веселее:) х х».

Впервые я почувствовала укол тревоги. А она вообще спала? Помедлив, я напечатала ответ: «Вываливай на здоровье. Ты ведь поспала потом, да? х х»

Я умылась, оделась и была на полдороге в школу, когда она ответила: «Угу, только что проснулась. Опоздала в школу. НУ ЛАДНО. Хочешь прогуляем вместе? Сара на работе. Будем смотреть Нетфликс весь день! Соглашайся х х».

Я улыбнулась, сидя в салоне маминой машины и чувствуя, как натирает мне шею жесткий воротничок школьной формы.

«Девочки из частных школ не прогуливают уроки. Веди себя хорошо! х»

– Чему улыбаешься? – спросила мама.

На горизонте замаячила школа.

– Ничему. – Я потянулась за школьной сумкой и сунула телефон в карман. Перегнувшись через сиденье, я поцеловала маму в щеку. – Ну, до вечера!

Позже на неделе мы с Рози и Сьюзан пошли после школы в «Старбакс». Когда я пришла, они оживленно что-то обсуждали. Я застыла на ступеньках, вглядываясь в подруг. Обе в школьных формах, потягивают фраппучино из одинаковых стаканов. Ну просто два сапога пара.

– Привет, – поздоровалась я, подходя. – Не найдется свободного стульчика?

Рози странно на меня посмотрела:

– Буквально у тебя под носом стоит.

– Я вечно забываю, какая зеленая у тебя форма, – сказала Сьюзан, загребая сливки трубочкой. – Насколько сильно ты ненавидишь тех, кто заставляет тебя носить такое?

– И тебе привет. – Я перетащила стул от соседнего столика.

Сьюзан осклабилась, глядя на Рози.

– Смотри, какое лицо делает Кэдди, когда чувствует себя третьей лишней.

– Вообще-то Кэдди сидит рядом с вами, – раздраженно заметила я. – Но если хотите, может и уйти.

– Ой, да расслабься, я же дразню тебя, – беспечно ответила Сьюзан. – Как дела?

Я пожала плечами:

– Да нормально. А у тебя?

– Средненько, на три звезды из пяти.

Сьюзан сидела в кресле, поджав под себя одну ногу. Волосы с одной стороны она заплела в мелкие небрежные косички. Она смахнула одну из них с лица.

– Я решила расстаться с Диланом.

– Правда? – Я хлебнула горячего шоколада. Нет. Еще слишком горячий. – А почему?

– Думаю, с меня хватит. Он, конечно, горяч, но мне надоело, что он ведет себя как козел. Думаю, мы расстанемся.

– А как можно расстаться с кем-то, если вы не встречаетесь? – спросила я.

Рози ухмыльнулась:

– Я так и сказала.

– Ну, ты знаешь, о чем я, – сказала Сьюзан.

– В общем, – Рози направила на меня свою трубочку, – она больше не будет с ним трахаться.