Онлайн книга «Летняя коллекция детектива»
Некоторое время мы в нерешительности сидим за столом и пьем шампанское, оба ощущаем неловкость и волнение, даже мой язык становится вялым, а мыслей просто нет совсем. В конце концов Вадим, собравшись с духом, выдает фразу типа «я скучал» и берет меня за руку. Только я собираюсь припасть к его груди, как в дверь настойчиво звонят. – А нас нет, – почему-то шепотом говорю я. Мы настороженно прислушиваемся, звонок дребезжит не переставая. Чутко спящий Петр Алексеевич идет открывать, и через двадцать секунд я слышу раскаты Лешкиного голоса: – Здорово, старец, Фенька дома? – Дома, Леша. Вернулась. – Пойдем к Феньке, Петр Лексеич. – Леша, она ругаться будет. Гость у нее. – А я что, муж? Я тоже гость. Дверь в комнату распахивается, и появляется Лешка в голубой летной рубашке и зеленых слаксах, Петр Алексеевич пугливо выглядывает из-за его могучего плеча. – Фенька! – радостно орет муж-летчик. – Приехала, радость моя, а я скучал. А чего вы в темноте сидите? Никто, кроме него, такой вопрос задать не способен. Он включает верхний свет, бухает на стол шампанское и литровку водки и с братской улыбкой и протянутой рукой кидается к Вадиму. – Здорово. Алексей, Фенькин муж, само собой бывший. Вадим вяло называет свое имя, шаря взглядом по фотографиям на стене. – Ну, что, ребята, – орет Лешка, – выпьем, что ли? Старец, хлеб есть? – У Дуськи есть, – радостно отзывается Мин херц. – Я сейчас, я мигом. Через три минуты он возвращается с хлебом и Дуськой, которая с порога заявляет: – Опять ты Петьку спаиваешь? – но при виде Вадима меняется в лице и устраивает зад на кушетке. Петр Алексеевич наливает по стакану водки мужикам и шампанское дамам. Лицо Вадима все это время хранит полупрезрительное выражение, однако свой стакан он хватил, не моргнув и не поморщившись. Леха, усмотрев в нем родственную душу, полез целоваться. – Вадим, я вижу, мужик ты хороший, наш человек. А я Фенькин муж, бывший, бросила она меня, и правильно сделала, потому что я – горький пьяница. Глаза у него затуманились слезой. Заплакать ему ничего не стоит, и я срочно вмешалась: – Леш, ты бы спел. – Спеть? Запросто. Вот выпьем еще по маленькой, и спою. Старец, подпевать будешь? – Буду, Леша, буду. Люблю я тебя, как родного сына, – тоже со слезой сказал Мин херц. – Озоровать начнешь – в милицию сдам, – встряла Дуська. – Фенька, ты где так загорела? – вскинулся летчик. – На юге, Леша. – Так ты на юг ездила? Как там оно? – Оно там неплохо. Ты мне как раз туда перевод посылал. – Я? – удивляется он. – Не помню. А это точно я был? – Ты, больше некому. – Ну, ладно. А я все думаю, куда Фенька делась? Что, споем, старец? Леха берется за гитару и затягивает «До свиданья, друг мой, до свиданья», Мин херц с готовностью подтягивает, вслед за ним вступаем Дуська и я, Лешкин репертуар хорошо известен всему дому. Вадим не поет и смотрит как-то отрешенно. В момент, когда голоса наши слились в заключительном аккорде, дверь открывается и входит Олег Викторович: ранняя седина, настороженный взгляд и костюм в полоску. – У вас входная дверь не заперта. Здравствуйте. Взгляд Вадима возвращается к фотографиям на стене. Олег Викторович приближается к мужикам с протянутой рукой, а ко мне с братским поцелуем. – Леха, ты когда угомонишься? – обращается он к летчику. – Да ладно. Выпьешь с нами? Есть повод, Фенька вернулась. Красавица моя… – Наливай, – кивает Олег и устраивается за столом. – Чего у тебя случилось? – поворачивается он ко мне. – Обокрали меня на юге, оставили без средств к существованию. Леха заинтересованно вопрошает: – Что, все сперли? – Вчистую, – гордо отвечаю я. – И как же ты? – Да вот Вадим, спаситель мой, подобрал, накормил, обогрел. Леха опять полез к Вадиму: – Вадим, я сразу понял, что ты человек. Спасибо тебе за Феньку, что привез ее сюда, вернул нам, так сказать. – Он не привез, – вношу я поправку. – Он живет в нашем городе. – Так он специально за тобой на юг ездил? – не унимается Леха. – Ну, ты молодец, Вадим. Вот мужик, вот это я понимаю. Женщина в беде, человек все бросает и на юг. А я и не знал, а то бы тоже поехал. – Ты мне перевод прислал, – напоминаю я. – Правда? Не помню. Значит, и я молодец. Выпьем, мужики. То, что Лешка успел забыть о совершенном им добром деле, меня нисколько не удивляет. Между тем Олег оценивающе разглядывает Вадима, тот делает вид, что этого не замечает. Лешка хлопает Олега по плечу и говорит: – Вот этот тип у меня жену увел. Другой бы ему в морду дал, а я его люблю, как брата. Потому что человек хороший. Фенька плохих не выбирает. – Чего ты мелешь? – добродушно усмехается Олег. – Когда мы с Фенькой познакомились, вы уже развелись. – Точно. А потом она и тебя бросила. Дурак ты, брат, такую девку проворонил. – Ага, – хмыкает Олег. – Чего «ага»? Скажешь, не проворонил? И не вздумай болтать, что ни в чем не виноват. Все равно не поверю. Бабы от мужиков просто так не бегают. – Бабы такой хитрый народ, – затягивает Мин херц, который испытывал к Олегу большое почтение. – Умолкни, старец. Может, Фенька четвертую фотографию на стенку приляпать хочет, а ты лезешь. Не слушай его, Вадим, женись, Фенька – баба мировая, я бы сам женился, да она за меня не пойдет. Хорошо, что времена, когда я краснела от смущения, давно прошли, я смотрю на Вадима и пожимаю плечами. Когда все хором обсуждают мои душевные качества, он, изловчившись, шепчет: – Они что, сегодня все придут? – Нет, – отвечаю я. – Первый не заглядывает. Хотя как знать, вечер сегодня занятный. Обсуждение внезапно прерывает Леха. Мысли у него скачут, точно блохи, он хватает Олега за локоть и предлагает: – Мент, купи пушку, а? Хорошая вещь, в хозяйстве пригодится. Из-под летной рубахи Леха достает пистолет и кладет на стол. Дуська, взвизгнув, хватается за сердце. |