Книга Пара для дракона, или погаси последний фонарь, страница 27 – Алиса Чернышова

Лимори тут же мысленно отвесила себе подзатыльник. "Ты — госпожа Гун, — напомнила она. — Драконица. Огненная. Ты не Лимори и не можешь вести себя, как она. Это не Ижэ."

Последняя мысль отозвалась лёгкой болью в груди.

Интересно, как он там? Очень огорчился из-за того, что план рухнул? Сильно ли пострадал особняк? В порядке ли Даани и библиотека? Лимори провела там не особенно много времени, но успела по-своему привязаться к этому дому. И не только к дому.

Она отдавала себе отчёт о причинах, по которым они с Ижэ сблизились. Им обоим было одиноко; обоим было не с кем поговорить откровенно в самый критический момент. Она не спрашивала, что именно произошло между драконом и его парой, но знала точно: может, он и любил её, но ни секунды не мог доверять. А вот с Лимори, как ни глупо, они с самого начала оказались в одной лодке. И, пожалуй, в чём-то были очень похожи. Хотя она и предпочитала не задумываться — в чём именно, но в глубине души знала ответ...

Так или иначе, лорд Жакрам был другим. Они — враги, и об этом ни на секунду не следовало забывать.

— А не вашими ли молитвами моя страна нынче в огне? — уточнила Лимори холодно. — Не вы ли пришли сюда, чтобы убивать и грабить?

На лице дракона не дрогнул ни единый мускул.

— Мой отец всегда предпочитал красивые слова, — сказал он. — Вроде "вынужденной военной интервенции", "война во имя свободы" и "миротворческой миссии". Но по сути да, ты права, моя драгоценная сноха, мы пришли сюда именно за этим — убивать и грабить. Мы пришли за властью. За чем же ещё? Это если говорить глобально. А так... лично я пришёл, потому что мне приказали. Вот и вся история. И не надо притворяться, будто ваше чудесное Предгорье — беспомощная жертва. Вы прекрасно знаете историю и не можете не понимать: война — закономерный итог. И фундамент для неё заложили ваши соотечественники.

Лимори понятия не имела, о чём речь, потому ограничилась взглядом, полным праведного гнева (как минимум, она постаралась наскрести в своей душе его как можно больше).

— Садись, — он кивнул на свободный стул, приставленный к сервированному на двоих столику. — Не хочу ужинать в одиночестве.

Лимори была не в том положении, чтобы спорить.

— Вина? — драконьи глаза мягко мерцали в полутьме пещеры.

— Вы всегда так милы с врагами? — сарказм был не лучшим выбором, но Лимори просто не могла сдержаться.

— Да брось, — губы Жакрама покривила презрительная улыбка. — Мы ведь с тобой почти родственники! Пара моего любимого братца... Какие тут могут быть церемонии?

— Значит, я могу уйти? Коль мы почти семья. Или держать кого-то в плену — это, в вашем понимании, проявление родственных чувств?

— Вполне себе, — дракон скривился, будто вспомнил нечто крайне неприятное. — В какой-то степени, плен — единственное проявление родственных чувств, с которым я сталкивался постоянно... Впрочем, не суть. В любом случае, ты никуда не уйдёшь. К чему глупые вопросы?

— Глупо было бы не попытаться, — сказала Лимори и пригубила вина.

Лорд Жакрам хмыкнул.

— Пожалуй... Итак, развей мои сомнения: ты любишь моего брата?

Лимори мысленно взвесила все "за" и "против".

— Смотря что считать любовью, — отозвалась она. — А вы любите своего брата?

Жакрам удивлённо моргнул, и равнодушная маска вновь дрогнула — будто рябь по воде побежала. Он быстро взял себя в руки, но Лимори всё равно засчитала себе очко.

— О, так Ижен не рассказывал о наших трогательных взаимоотношениях? — сказал он насмешливо. — Придётся мне тебя просветить: мы ненавидим друг друга. Впрочем, думаю, ты поймёшь, если я скажу, что Ижена невозможно любить. Он — лицемерный жестокий психопат, способный на всё ради собственных интересов.

Лимори почему-то подумала, что, попроси она Ижэ описать Жакрама, характеристика в итоге была бы такой же. Слово в слово. Это не меняется: разумные, сколь бы могущественны они ни были, всё так же продолжают игнорировать пресловутое бревно в собственном глазу. И ненавидеть в других те самые качества, которые упорно не хотят замечать в себе.

— Это только половина правды о нём, — сказала она спокойно. — Ижэ — разносторонний и весьма противоречивый дракон.

— Вот как? Защищаешь его? — в его голосе прозвучали ядовитые нотки.

— Пытаюсь быть объективной.

Он кивнул, принимая ответ, и продолжил:

— И всё же — истинная пара. Как это работает? Что ощущает существо, встретив свою половинку?

"Понятия не имею. И не желаю знать!", — сказать так нельзя было. Но очень хотелось.

Лимори вся эта кутерьма с истинными парами слегка раздражала. Она с уважением относилась к Предназначению, но упорно не понимала, почему навязанную свыше условную любовь принято так романтизировать. Её отец был фейри, мать — полуорком-получеловеком. Очень разнообразное наследие, что уж там, но было нечто общее, что объединяло эти расы: у них не было истинных пар.

И слава Предвечной.

В теории Лимори могла в недобрый час оказаться чьей-то парой, но это было бы односторонним влечением, никак не влияющим на её собственное право выбора. Её подобное устраивало. Она привыкла доверять Матери и призванию, но предпочитала иметь некую свободу. Истинность, на её взгляд, лишала подобного.

Взять хоть Ижэ и его пару. Выбрали бы они друг друга, если бы не пресловутая истинность? Впрочем, Лимори отдавала себе отчёт в том, что в ней говорит банальная ревность.

Вопрос в другом: что отвечать лорду Жакраму? Лимори взвесила всё так и эдак и решила для себя: почему бы не описать настоящие впечатления от встречи с Ижэ? Хуже не будет.

— Пара — это странно, — сказала она осторожно. — В первый момент не понимаешь, что такого особенного в этом существе, но взгляд раз за разом останавливается на нём. Замечаешь красоту — для начала только физическую. Не обязательно в целом — взгляд, улыбку, изгиб губ... Потом начинаешь видеть точки пересечения на более глубоком уровне, ощущать своеобразное созвучие, как если бы тайные струны ваших душ вибрировали в похожем ритме. Начинаешь замечать, будто проблески, истинные порывы и чувства. Видеть глубину и красоту несовершенства...

Она прикрыла глаза, раздумывая, как ещё выразить мысли.

— А ты поэтична, — усмехнулся Жакрам. — Это сюрприз. Надо признать, я себе иначе представлял боевых дракониц.

— Мы разносторонние, — отозвалась Лимори сухо.

Пора было признаться самой себе, что она была совершенно неубедительна в роли огненной драконицы. И чему тут удивляться? Совершенно противоположные стихии не могут не сказываться на поведении.

— Я вот не поэтичен, — сказал лорд Жакрам. — И ненавижу саму идею истинной пары. Или души — на демонический манер. Как ни называй, на мой вкус всё равно ничего хорошего. С какой стати я должен любить какого-то первого встречного?