Книга В поисках сокровища, страница 64 – Ася Лавринович

– Хочу ягоды на десерт! – заявила она.

Собрав вещи и заперев машину, мы направились на хваленую поляну с ягодами. Вокруг стояла умиротворяющая тишина. Солнце набирало высоту и начинало припекать.

По дороге ребята снова спорили и валяли дурака. Макс, как обычно, прицепился к Ляле:

– Когда я стану совсем взрослым, женюсь и заведу ребенка… Будешь нашим кумом?

– Отвали! – сердился Ляля.

– Обожаю теперь это слово!

– Ну ты и придурок.

– Когда я увидел тебя впервые, Лялин, ты мне совсем не понравился, – продолжал Макс.

– Аналогично, Марвин.

– Я тогда подумал: ну, ладно. Сгоняю в одну поездку. Что мне с ним, детей крестить? А вот видишь, как все вышло… Дружище! – Марвин протянул к Лялину руки и попытался его обнять. Ляля принялся уворачиваться.

– Вы все-таки оба дураки! – привычно кричала Лиля, шагая спиной вперед.

Поляна оказалась даже лучше, чем нам ее описывали парни. Еще издалека я заметила, как в гуще травы краснеет земляника. Лиля первой сорвалась с места и понеслась вперед. Ляля – за ней. Вдвоем они принялись носиться друг за другом по залитой солнечным светом лужайке. Лиля сбросила босоножки и снова принялась отплясывать, как в прошлый раз, когда мы разбили палатку у реки с поломанной вышкой. Только теперь вместо музыки вокруг насвистывали птицы. Марвин с деловым видом достал из кармана айпод и, усевшись в траву, принялся собирать землянику в ведерко. Мы с Левой ушли вглубь поляны и скрылись за кустами. Здесь оказалась прорва крупных ягод. Негромко переговариваясь на разные несерьезные темы, стали собирать землянику. Конечно, большинство ягод отправлялось сразу в рот. Вскоре наши губы и ладони были в липком сладком соку.

– Как вкусно! – выдохнула я, упав в траву.

Лева лег рядом. Некоторое время мы целовались. И в эти минуты было так хорошо. Не хотелось думать ни о чем плохом. И все-таки после ночных сновидений тревога не отпускала.

– О чем ты думаешь? – спросил Лева, заметив тревогу в моих глазах.

Я лишь растерянно пожала плечами. Так, в двух словах, не объяснишь. Я ведь и сама до конца не понимала, что меня тревожит.

Уставившись в небо, я вздохнула и произнесла:

– Против твоей Тони в школе готовят заговор. Когда вернемся домой, ты ее все-таки предупреди…

* * *

По пути к деревне, которую мы все считали «альбертовской», в машине стояла тишина. Даже Макс с Лялей не спорили. Будто у всех вдруг образовалось внутри странное предчувствие надвигающейся беды. Так природа затихает перед страшной бурей.

Я свой дурной настрой списала на разговор с Левой. Мне пришлось в подробностях поведать ему о том, как в последний учебный день меня подкараулили Шандарева с Бурыкиной. А еще я не выдержала и все-таки рассказала Леве об измене отца. Лев страшно разозлился на папу. Он и до этого не испытывал к нему трепетных чувств, и у Льва были на это причины. Но теперь же просто взбесился. Я даже не ожидала от него такой реакции…

После нашего разговора у обоих на душе остался неприятный тяжелый осадок. Возможно, наше настроение передалось и остальным. Именно поэтому в машине стояла напряженная тишина.

До места, где раньше находилась деревня, нужно было ехать около двух часов. По дороге меня снова сморило. Положив голову Ляле на плечо, я прикрыла глаза. Обычно мне ничего не снится в дороге, просто укачивает, но сейчас подсознание снова вернуло меня в тот заброшенный дом. Не знаю, что больше произвело на меня впечатление – давно покинутые стены или фотографии одинокого мужчины… Проснулась я в тот момент, когда во сне снова брала стопку черно-белых фото. Во второй раз я уже знала, что меня ждет, оттого сон казался неприятным. Машина резко дернулась, и я открыла глаза.

– Приехали! – констатировал Марвин. Лев сидел рядом с ним на пассажирском сиденье и разглядывал раскрытую карту.

Я выглянула в окно. Несмотря на солнечную погоду и синее небо с невесомыми облаками, поле представляло собой удручающую картину. Черное, мертвое, мрачное. Чуть поодаль – сплошной бор с соснами и елями.

Мы нехотя вышли из машины. Даже у Лялина пропал запал, хотя он был уверен, что найдет здесь настоящие сокровища, обставив Альберта.

Пока мы молча разглядывали фронт работ, у Лили брякнул в кармане джинсов телефон.

– Люди, здесь связь ловит, – удивленно сказала она, доставая смартфон. – Лева, мама написала! Спрашивает, как дела.

Лев подошел к Лиле, и вдвоем они принялись сочинять ответ. Я же машинально потянулась к рюкзаку. Достала свой телефон и взглянула на экран. Несколько антенн, а еще пара пропущенных – от папы.

Пока Лиля набирала ответ матери, Лев с подозрением косился на меня. Я некоторое время колебалась. Потом крепче сжала телефон в руке и решительно направилась в противоположную от машины сторону. Хотелось найти укромное место.

– Сима! – крикнул мне в спину Лев.

– Я сейчас! – громко ответила я, не оборачиваясь.

Уселась в кустах и набрала папин номер. Отец ответил сразу же, после первого гудка. И пусть мы попрощались скверно, мысль о том, что папа сейчас совсем один и не знает, где я и чем занимаюсь, меня изводила.

– Симочка, как ты? – без приветствий начал отец. Голос его был глухим и совсем далеким.

– Хорошо, пап! – отозвалась я. – Все хорошо! Я завтра уже домой поеду.

Больше всего я боялась, что, пока меня не было, отец снова сорвется. Хотя после последней нашей крупной ссоры он обещал завязать. Будто прочитав мои мысли, папа сказал:

– Сима, я больше не пью. Все хорошо. И на новой работе тоже отлично. Я чайник нам новый купил. Ты как там, Сима? Отдыхаешь?

Мне почему-то захотелось разрыдаться. Мы никогда не были с папой близки. Я общалась больше с мамой, и мне всегда казалось, что отцу нет до меня никакого дела. Но сейчас в его голосе было столько искреннего беспокойства и боли…

– Отдыхаю, пап, все отлично, – шмыгнув, ответила я. В носу щипало и кололо, но слезы так и не лились. – Скоро приеду, – зачем-то снова добавила я.

– Я тебя жду, – негромко сказал папа. – У нас теперь новая жизнь начнется, Сима. Ты столько шансов мне давала, что, наверное, больше мне и не веришь. Но теперь все будет по-другому. Обещаю. Только ты скорее возвращайся, дочка.

– Угу, – пробормотала я. При этом прислушивалась к себе. Кажется, я впервые верила отцу, но старалась об этом не думать, чтобы не спугнуть ранее незнакомое чувство.

Попрощавшись с папой, я выбралась из кустарника и направилась обратно к машине. Ребята поджидали меня на том же месте. Они уже достали из багажника лопаты и металлодетекторы. Ляля жевал бутерброд. Солнце припекало, поэтому все стянули куртки. Пока Макс, Лиля и Ляля о чем-то переговаривались, Лев вышел мне навстречу. Взяв под локоть, осторожно заглянул в глаза и спросил: