Книга Никогда_не..., страница 41 – Таня Танич

Что он говорил Денису, когда мы вошли?

«У меня мало времени»? Выходит, вправду мало, и вот оно почти все вышло. Я сама не заметила, как с момента нашей встречи пролетело больше часа. Тогда, может он еще немного задержится? Ну, хоть немножечко?

Я не сторонник длительных первых свиданий — чаще всего, если они затягиваются, возникает какая-то неловкость. Лучше пусть общения слегка не хватает, чем сходу переесть его большими ложками, но тут… Мы, черт побери, только начали общаться, ещё даже ничего и не выяснили толком! Это неправильно! Время бежит слишком быстро!

— Хорошо, — снова отвлекаясь на телефон (на этот раз потому, что ему звонят, и экран при беззвучном режиме начинает светиться), Артур сбрасывает вызов. — Только по-быстрому. Ты говорила, что уехала давно. Значит, после школы?

— После школы, да, — подтверждаю очевидный факт, едва замечая, что он, в отличие от меня, начинает проговаривать вслух цепочку выводов, параллельно получая мои «да» или «нет» как мелкие подсказки.

— Значит, на вышке училась не здесь, — откашливаясь, чтобы выровнять голос после того как насмеялся от души, он снова сбрасывает звонок и переворачивает телефон экраном вниз. — В области или ещё дальше?

— Дальше, — снова подтверждаю я, опираясь о столик, чувствуя, как его дела начинают подгонять нас, и в то же время внимательно слежу за выводами.

— Ты не возвращалась сюда после учебы, много путешествовала… — Артур также подаётся ближе. — Значит, работа позволяла. Это не рабочая специальность, не офисная. Это что-то… что-то со свободным графиком. Как фриланс?

— Ну, почти, — черт, это нечестно. Мне ужасно нравится, как он меня раскалывает — ловко, быстро, словно слой за слоем снимает пласт ненужных загадок.

— Вчера у тебя было с собой что-то очень ценное… Что-то, о чем ты волновалась, — продолжает он. — Это камера?

— Нет! — возмущённо кричу я, не замечая, что сама соскакиваю в тот приём, в котором подозревала его. Специально увожу нить рассуждения от правильной темы.

— Неправда, — накрывая мои руки своим, чтобы не дать отвертеться, обходит мою ловушку он. — Я брал у тебя сумку и наощупь понял, что это. Ещё одно очко тебе в минус. За мухлёж. Счет становится совсем разгромным, Полина.

— Да и хрен с ним, со счётом, — беспечно отнекиваюсь я. Ну продула так продула. Ему проигрывать мне даже нравится.

— Опять ругаешься? — иронично прищурившись, замечает Артур. — Пока мы играем — это нарушение.

На это я только закатываю глаза, понимая, что ему просто нравится выписывать мне новые штрафные и что мой сегодняшний жест «сдаюсь» в начале встречи был не просто так.

— Твоя работа связана со съёмкой, — продолжает Артур, в то время как я не понимаю — он уже выиграл, или ещё нет? Когда говорить «туше», признавая, что меня снова опрокинули на лопатки? — Видео или фото… — с напором спрашивает он. — Фото или видео, Полина?

— Да фото, фото, блин!

— Что и требовалось доказать! — щёлкает пальцами он, а до меня только сейчас доходит, что я сама выболтала ему все.

Вот уж действительно — никогда не играйте в загадки, а если ввязались — не горячитесь во время игры. Иначе сами принесёте сопернику победу на блюдечке с голубой каемочкой.

— Ну, так что? — продолжает Артур, и глаза его весело блестят. — Чистый выигрыш? У меня — ноль штрафных. А у тебя… считаем?

— Вчера же не считали, — я все ещё не теряю веры в лучшее.

— Так вчера мы играли на моем поле. А сегодня мы играем на равных.

— Ладно, валяй. Добивай меня. Унижай и упивайся своей победой, — как же не пристыдить победителя муками жертвы. Низкий приём, знаю. Но Артур сам сказал — я могу играть грязно. Действительно, могу.

— Если что, со мной такое не работает, — замечает он, переворачивая телефон и вновь сбрасывая звонок — на этот раз жестом, в котором читается раздражение. — Я выиграл честно. Поэтому и бонусы все мои. Как считать будем — устно или записывать? Ну, чтобы никаких обвинений, что я халтурю.

— Так, всё! Хватит надо мной издеваться! — снова убеждаясь, что за этой мягкой сдержанностью скрывается тот ещё характерец, я выбрасываю белый флаг. — Считай ты. Я как-нибудь молча перенесу свой позор.

— Три очка за разгадки — за ветеринара, за стоматолога и особенно за гинеколога, — Артур, как в детской присказке про сороку-ворону, один за другим загибает мои пальцы, а мне это безумно нравится — и смешно и волнующе одновременно. Хоть бы у меня там побольше этих штрафных очков набралось.

— Три за ругательства, — он переходит на другую руку.

— За ругательства, — повторяю я.

— И одно за дезу.

— За что? — я мгновенно выпадаю из эйфорических далей.

— За дезинформацию. За попытку смухлевать. Короче говоря, за враки.

— И все? — мне очень не хочется, чтобы наш подсчёт прекращался. По всему видно, что дела его поторапливают, он и так задержался здесь со мной.

— Тебе этого мало? — иронично уточняет он. — Итого — семь — ноль, Полина. Семь — ноль. Нет, ну можно накинуть немного, к десятке. Может, ещё на что-то быстро сыграем?

Я опускаю взгляд и даже через тёмный задник лежащего экраном вниз телефона, вижу по бокам просветы от мерцания. Ему снова кто-то звонит. А значит, пора заканчивать нашу встречу. Я очень не хочу его отпускать, но не хочу и разбивать ему день или мешать его планам.

В следующий раз надо встречаться уже вечером, никуда не торопясь и ни на кого не отвлекаясь. Хватит этих публичных ранних встреч. Они, конечно, офигительны, но по поведению Артура я четко поняла, что активность окружающих его тяготит.

Отлично, он не тусовщик. Не люблю парней тусовщиков — чаще всего оказывается, что кроме секса и совместных вечеринок, вас больше ничего не связывает. Вы даже пообщаться толком не успеваете, ещё и имена друг друга путаете. И с трудом узнаете один одного на улице после того, как пару месяцев назад расстались.

Тут мы пойдём другим путём. И это здорово.

— Нет, быстро не надо. Лучше, когда у тебя много времени.

— У меня никогда не бывает много времени, Полин, — неожиданно серьёзно говорит Артур, и я вижу, что он тоже замечает бесконечное мерцание телефона. Да кто же это его так достаёт? — Но придумать что-то можно. В конце концов, я не каждый день до двенадцати работаю.

Что? С пяти утра и до двенадцати? Это что ещё за бредовый график?

— С семи, — уточняет он, и только потом я понимаю, что сболтнула свои мысли вслух. — Я иногда на корт до начала утренних тренировок хожу. В обед не всегда получается вырваться.

Что-о? Он идеальный или безумный? Как можно вообще жить в таком ритме?

— Артур, — говорю каким-то особо доверительным тоном — и ни капли не играю при этом. — Как хочешь — но ты должен мне все рассказать о себе. Только в нормальной, спокойной обстановке, не спеша. Вот прямо всё. У меня такое ощущение, что я встретила либо гения, либо…