Книга Училка и хулиган, страница 40 – Мия Шугар

Уселась я, значит, и замерла на десяток-другой секунд, привыкая к необычным ощущениям. Слегка освоилась и несмело подняла взгляд на Макса. Он спокойно сидел и великодушно позволял себя изучать. А я с интересом рассматривала длинные ресницы, мягкую на вид щетину и потрясающие, глубокого серого цвета глаза.

С такого близкого расстояния их серость представлялась неоднородной и живой. В радужках глаз клубился густой туман и грозовые облака, сменяя друг друга и выдавая истинные эмоции спокойного внешне оборотня.

— Можно я потрогаю твою щетину? — вопрос сорвался с губ раньше, чем успела подумать о том, зачем мне это нужно.

Просто, внезапно, ощутила непреодолимое желание проверить — так ли его отросшая щетина мягка, как выглядит.

Макс тяжело сглотнул и кивнул. Я осторожно дотронулась подрагивающими пальцами до щеки оборотня и легонько провела ими вниз, к подбородку. Макс вздрогнул и прикрыл глаза, резко и часто задышав. Я еще немного погладила приятные на ощупь заросшие щеки и вернула руки на плечи. Мне кажется, или они стали еще тверже?

— Я все, — сообщила замершему мужчине и он распахнул, потемневшие до состояния тяжелых свинцовых туч, глаза.

— Целуй уже, — сипло выдохнул и вновь словно окаменел.

Я досчитала до трех, набрала побольше воздуха, как перед погружением в воду, и потянулась к его губам. Робко поцеловала уголок рта и словила судорожный выдох. Это послужило сигналом, что пока, вроде, все идет, как надо.

Следующий поцелуй достался центру его сомкнутых губ. Они мне показались очень сухими и я, не долго думая, легонько лизнула их. Макс сдавленно рыкнул и сжал руки на моей талии, заставив в испуге отпрянуть.

— Я что-то делаю не так?

— Продолжай.

— Но ты рычал…

— Продолжай! — пахнуло мне в лицо бушующим океаном эмоций.

Я с сомнением посмотрела в каменное лицо мужчины и решила покончить уже с этим затянувшимся делом. Уверенно положила ладони на щеки Макса и слегка отклонила его голову назад для удобства. Стараясь не думать ни о чем, поцеловала его снова. Провела кончиком языка по ложбинке между губ и, пока не передумала, смело толкнулась языком внутрь.

Знаете, что я поняла пару минут спустя? Что выдержку Максу еще тренировать и тренировать. А пока он самозабвенно целует меня, глубоко и основательно погрузившись в процесс. И теперь уже не мои, а его руки гладят и изучают, то нежно проходя по талии и плечам, то грубо зарываясь в волосы и оттягивая голову назад.

— Макс, — прохрипела я, цепляясь за его горячие напряженные руки. — Хватит.

Оборотень натурально застонал и уперся головой мне в шею. Он так тяжело дышал и дрожал, что я с тревогой поинтересовалась:

— Ты плачешь?

Прошло три дня с момента нашего переломного поцелуя. Почему переломного? Объясню. Тут все просто до обыденности. Именно в то утро до меня дошло, что Макс не так уж и плох. Знаю-знаю, со мной многие поспорят в этом вопросе. Ну как многие… Половина стаи — это много или мало? Короче, всем ясно и, в первую очередь, мне, что Макс не белый и пушистый ангелочек. И приличного джентльмена из него не слепишь. Но я верю, что у него есть шанс.

Макс, кстати, эти дни вел себя на пять с плюсом, это я вам как учитель заявляю. На окружающих не рычал, Романа при случайных встречах полностью игнорировал, а по отношению ко мне был ласковым котиком. Иногда, даже слишком ласковым. Настолько, что приходилось осаживать и строго выговаривать про недопустимость нахождения его рук у меня под майкой или в трусах.

К чести Макса, он тут же отступал и почти не показывал недовольства. Всего пару раз ударил подушку кулаком, да дверью об косяк саданул, вылетев в очередной раз из моей комнаты. Молодец, короче, держится и честно зарабатывает свои ежедневные поцелуи.

С Леей мы сдружились и даже завели традицию прогуливаться перед сном по поселку. Макс неизменно сопровождал нас, хотя я бы предпочла гулять без него. Очень уж красноречивыми взглядами награждали моего оборотня жители поселка. Но Макса отрицательное общественное мнение не смущало, и он терпеливо наматывал круги по тихим улочкам вместе с нами.

Виктора Эдуардовича видела за последние три дня урывками и, чаще, издалека. Он полностью погрузился в дела, постоянно совещался с Лисовцом и Митрофановым у себя в кабинете или по телефону. Иногда уезжал и вид при этом имел самый серьезный и деловой.

Сегодняшнее утро поначалу ничем не отличалось от предыдущих. Я сладко потянулась в кровати, привычным движением спихнула тяжелую руку Макса, с удивительным упорством пробиравшегося в мою постель каждую ночь, и встала. Надела халат и подошла к окну, привлеченная звуками неестественной для раннего утра суеты.

К дому альфы, одна за другой, подъехали и припарковались три машины. Из них выходили и осматривались по сторонам граждане специфичной оборотневой наружности.

— Что у нас тут? — на талию легли горячие ладони. — Черт! Явились…

— Ты их знаешь? Кто это?

— Делегации дружественных стай, — нехотя процедил Макс.

— А что им нужно?

— Собираются на праздник. Сегодня ночь на Купалу. Виктор всегда устраивает гуляния для всей стаи и друзей. Не думал, что они с утра заявятся. Будут весь день тереться тут.

Судя по тону Макса, он был очень недоволен этим фактом.

Мое внимание, тем временем, привлек высокий и мощный оборотень. Светлые косматые волосы по плечи и кустистые седые брови делали его похожим на варвара. Ему бы вместо костюма шкуру на плечо, а в руки дубину поувесистее и вылитый пещерный человек получится.

Блондинистый варвар мрачно осматривал дом и недовольно принюхивался.

— А этот тип, он кто? — кивнула на него Максу.

— Лохматый? Альберт, альфа тундровых волков.

— Какой неприятный, — пробормотала, отступая от окна вглубь комнаты, когда неожиданно словила пронзительный взгляд мгновенно сузившихся глаз.

Макс строго велел без него из комнаты носа не показывать и ушел. Я же занялась хозяйством — заправила постель. На этом с делами было покончено и следующие 20 минут я посвятила себе. Приняла душ, высушила волосы и нарядилась в очередной летний сарафан.

Вскоре пришел Макс и позвал на завтрак. Спускаясь по лестнице на первый этаж, мы шутливо переругивались.

— Вот скажи, почему я каждое утро обнаруживаю одного наглого волка у себя в постели? — грозно спрашиваю, уперев руку в бок.

Макс улыбается и в мою грозность верить отказывается. Легко привлекает к себе и звучно чмокает в кончик носа.

— Привыкай. Я в твоей постели на всю жизнь.

Тут же получает тычок под ребра, но руку и не думает выпускать из своей. Так и ведет меня, как ребенка, в гостиную.

Мы входим в комнату, и я в испуге останавливаюсь, натыкаясь на хищный взгляд патлатого варвара — Альберта. В гостиной много других оборотней, они заняли все диваны и кресла. Но только Альберт резко подался вперед, впившись пронзительными светло-серыми глазами в мое лицо. Он с шумом втягивает воздух и, кажется, собирается наброситься на нас.