Онлайн книга «Последний дракон»
|
Жутковатый саквояж с острыми штуками и закупоренными бутылочками. Не было ни одного человека, который бы, увидев его, выжил, чтобы о нем рассказать. И Верн частенько ёжился при мысли, что из этого саквояжа извлекут что-нибудь и с его именем. А там, в утробе из фиолетового шелка, явно скрывалось нечто, сваренное лично для него. Верн сложил крылья и нырнул в дверь. Внутри плавучего дома обстановка была куда приятнее. Ваксмен любил удобства, пусть и не привлекал к этому факту внимания. Единственными, кто об этом знал, были Верн и Боди Ирвин, заказывавший ему антиквариат и часто завозивший такие покупки на экскурсионном крейсере, если по причине их громоздкости доставка курьером была невозможна. Ковры по всему полу, в основном североафриканские, лежащие внахлест. Цветной покров из сплетений текстур. Стены, накачанные пеноматериалом, славный тихий генератор «Хонда», подающий электричество, когда иссякают солнечные батареи на крыше. В то время как Верн пришпилил на верхушку дерева тарелку и развлекался кабельным, у Ваксмена были книги: полки тянулись вдоль трех стен, и пустовали только самые нижние, на случай сырости или грозы – тактический прием, усвоенный благодаря горькому опыту, а самой болезненной потерей было залитое водой первое издание «Улисса». Ирландская версия. Верн глумился: «Ирландский «Улисс»? Я б за это дерьмо и десятки баксов не отдал. Тебя развели, Вакс. Улисс – это был греческий хер». Это чуть не положило конец их симбиозу. Но Ваксмен перетерпел. «Вот скажи, Хайфаэр, как может дракон быть настолько старым и настолько же дремучим?» Диалог этот привел к раздражению обеих сторон, но в итоге они забили. Выбора-то нет. Что им тут еще, черт возьми, поделать? Из-за эпизода с «Улиссом» в доме теперь постоянно работали целых два осушителя и кондер, притаившийся в углу. Еще была кровать из черного дерева весьма внушительных размеров и «тропический» душ, которому Верн завидовал, хоть и обстебывал. – Следи тут за всем барахлом, когда я слягу, – сказал Ваксмен. – Особенно за книгами. Случится что с моим Фолкнером, и все, последний гвоздь в крышку гроба, если ты понимаешь, о чем я. Верн уселся в бархатное кресло, где под задницей был заботливо сделан удобный выпил для хвоста. – Ты ж не скоро собрался? Ваксмен выудил из шкафчика бутыль отменного ирландского виски. – Может, и скоро. Шкурой эту дрянь чую. Верн взял из его рук наполненный стакан. – Шкурой? Черта с два. Ты тут у меня в мистики заделался, что ли? – Не-е, – отмахнулся Ваксмен, принюхавшись к напитку, – кожа вся чешется. Сам посмотри, Хайфаэр. Я весь серый, как барсучья жопа. Этой коже пора сходить. Могу показать, если страстно желаешь подробностей. Верн осушил стакан одним глотком. – Воздержусь, пожалуй. Твоей рожи и так хватает. – Взаимно, – согласился могвай. – Суть в том, что свербит уже выше среднего, а значит скоро придется прилечь в земельку. – Бля, Вакс. Когда? – Как только, так сразу. Когда порешаем все вопросики. Начнем с того, что тебя сегодня привело. Новость Верна не слишком обрадовала. – Ну брось, Вакс, разве нет способа как-нибудь обойтись? Могвай хохотнул. – Ага, Хайфаэр. Ща брякну матушке-природе, попрошу подстегнуть эволюцию. Для такого древнего ублюдка ты что-то чересчур тупой. Верн заглотил вторую порцию и нахмурился. – Если уж пьем вискарь, то ты знаешь, я предпочитаю скотч. – Извини, – ответил могвай, выдавая ложь ухмылкой, – у меня только ирландский. Как «Улисс». Верн, скрестив ноги, уставился сквозь золотистую поволоку внутри стакана на мергелевые оттенки коврика. Покрутил граненое стекло, словно эдакий калейдоскоп. – Мне нужен саквояж. Ваксмен вздохнул так глубоко, что до того самого саквояжа достало. – Брось, Хайфаэр. Мне вот он уже давным-давно не нужен. Старость, все дела. Никого убивать уже ни черта не хочется. Хочешь кого прикончить – давай-ка сам. Раньше с этим проблем не бывало. – Тут другое дело. Нужно прикончить одного парнишку. Человека, если так твоей совести спокойней. – Спокойней, но ненамного. По правде сказать, надоело мне весь мир ненавидеть. Слишком уж напрягает. – Знаю, – отозвался Верн. – Даже Айс Кьюб нет-нет да улыбнется. Но меня увидели, Вакс. Вблизи. Как летаю, треплюсь, все такое. – И что человек? Ты его упустил? – Аллигатор, мать его. Вломился права качать. Только я отвлекся, как человек – мальчишка – шасть в окно. Храбрый паршивец, ничего не скажешь. Ваксмен оживился. – Храбрый паршивец, говоришь? А имя у него есть? – Есть-есть. Дебильное. Называть его дракону не понадобилось. – Аж под ложечкой засосало, – произнес Ваксмен. – Пшик Моро, я прав? Теперь оживился уже Верн. – Правее некуда, Вакс. Эта твоя ложечка удивительно, мать ее, чувствительная. – Не, – отмахнулся могвай. – Я просто знаком с Пшиком, и все. – Знаком? Это же не повод все портить? Ты же помнишь наше соглашение. Ваксмен прочесал бороду пальцами. – Помню, Верн. Или мы, или они, верно? – Да, черт возьми. Как было всегда. Разъяренную толпу от нашей двери отделяет всего-то один болтливый пацан. – Дело, Хайфаэр, в том, – произнес Ваксмен медленно, – что этот малец, Пшик, не то чтобы болтает. Верн фыркнул. – А как завидел драконье пламя, так наболтал предостаточно. Весь такой заинтересовался, пальцы показывал, вся херня. Ваксмен так улыбнулся, что кто-нибудь внимательный мог бы разглядеть второй ряд зубов, скрытый за первым. – Ага, Пшик умеет пустить пыль в глаза. – Ты тут что, размяк? – поинтересовался Верн, слегка удивленный отношением Ваксмена. – В человеколюбы заделался? – Никого я не люблю, – ответил Ваксмен, – даже твою жопу чешуйчатую. Но Пшик – особый случай. По заслугам. – Какого рожна ты несешь, Вакс? Каким заслугам? Ты чего это, кинуть меня удумал? – Угомонись, Хайфаэр, – произнес Ваксмен, а потом и вовсе шикнул на дракона. Шикать на Верна было бесполезно. – Угомонись! Забыл клетку, в которой я тебя нашел? Посмотри на себя, Вакс. Весь обмурчался над пацаном. – Ну, ты погляди, – хлопнул в ладони Ваксмен. – Хайфаэр в шоке. Что там у вас случилось? – Херня, – ответил Верн. – Херня случилась. Взрывы. Тонущие лодки. Полный джентельменский набор. Я или замну это дельце, Вакс, или свалю. Не то чтобы мне тут офигенно нравилось, но так-то мне нигде не нравится. |