Книга Последний дракон, страница 45 – Йон Колфер

– Да если б. Подкоптил бы мудилу. Не, Джубел – это мой младший братишка. Урод.

О минусах наличия младших братьев Пшик наслышался от одноклассников.

– Ага. Младших никогда не вздрючивают на пустом месте.

– Истину глаголешь, – кивнул Верн. – Джуби был зеницей матушкиного ока. Вечный, мать его, любимчик.

– Так что вы надрали ему зад?

– Если б. Ублюдина был ростом в десять футов. Год или два шли тютелька в тютельку, потом он вымахал. По правде сказать, я в семье считался заморышем.

– Ну, наверняка же было время, когда этот Джуб на вас равнялся. До того, как рост попер.

Верн комично изобразил глубокую задумчивость. Он уже давным-давно не вспоминал малявку Джубела. И еще ни один человек не подвигал его поговорить о семье. Только всякое: «А ты умеешь исполнять желания?». Или: «Не убивай меня, ради всего святого!».

– Типа того, – сказал дракон. – Пока не начали бодаться, мы творили всякую фигню вместе. Сидели на горных вершинах с дедулей. Поджаривали коров. Помню, как Джуб однажды сделал мне штуку, ты ее, наверное, назовешь подвеской. Стремной как тварь. Черепушка грызуна на веревочке. Крысы, что ли. В общем, я таскал эту херь не снимая, пока Джуб не вымахал так, чтобы дрючить уже меня. Не то чтобы этот день заставил себя ждать. Я-то уж точно не был прекрасным представителем вида.

– Зато теперь – да, – подмазался Пшик и добавил: – А еще у вас есть огневая мощь и все дела. И сверхчеловеческая сила.

Верн постучал себе по лбу.

– Смекалочка – вот, что у меня есть. Не высовываюсь, друзей не завожу. Ну, по крайней мере, слишком много.

Пшик воспринял это как добрый знак. Даже исполнился чего-то вроде гордости – у него есть друг-дракон. Может быть.

– Так что с Джубелом случилось?

– Его бесило, что это я – лорд Хайфаэр. Папашу тоже, к слову. Причем настолько, что дал Джубелу карт-бланш на оскорбления. Думаю, оба втайне надеялись, что мы сцепимся и Джуб меня уделает.

– Звучит очень по-человечьи, – заметил Пшик.

– Человекоручка – его любимое оскорбление, – продолжил Верн. – Мол, эй, человекоручка, осторожней с камнем, не сломай коготь. И так далее, и тому подобное, каждый гребаный день. Всякий раз, как видел что-нибудь слабое или маленькое – называл виверном. Типа: «Это не настоящее дерево, это виверновое дерево». Или: «Дракон – это как виверн, только лучше». Фишка у него была такая.

– Не представляю, чтобы вы это глотали на постоянке, лорд Хайфаэр все-таки.

– Ну, тут ты прав. Я настроился на борьбу, все продумал и отправился в горы Шотландии маленько прокачаться.

– И что случилось?

Верн поник.

– Вы случились. Люди. Слоны еще. Китайский порох и пушки. Вынесли нас прямиком из того гнездовья. Наши фамильяры отравили наше же вино и впустили ораву. И разнесли там все напрочь. Неслыханное дело – будто обезьяны напали.

– Но вы выжили.

– Ага, потому что камни в горах лупил. Той ночью умерли восемнадцать драконов. Тогда мы еще не знали, но люди захватывали господство над всем миром. Веку Дракона пришел конец. С тех пор мы ушли в тень.

– Епт, – подал голос Пшик. – Ужас какой.

– Мой дедуля прожил восемь тысяч лет, малец. Старина Корявоглав. У него было восемь рядов роговых наростов. Восемь. Люди его утопили.

– Утопили?!

– Ага, погасили пламень сердца навеки вечные. Джубел сражался как мог, но из-за отравы не сумел дать искру. Получил кол из военной машины прямо в брюхо. Кровью истек.

– А что сделали вы?

– Когда я вернулся, все уже кончилось. Семьи не осталось, только трупы. Потерял голову на несколько месяцев, стер с лица земли пару дюжин деревень, а потом на меня натравили гребаных слонов, так что я удрал. Больше там не появлялся.

– Стерли с лица землю пару дюжин деревень?

– Наверное, больше. Все это ничего не значило. Я поднялся так высоко, что будто рушил муравейники. То, что я кресло сжег, дело куда существеннее. Но скажу тебе вот что: выжечь боль не выйдет.

Пшик поежился, и плывущая над болотом пелена тумана была ни при чем. Раньше ему как-то не приходило в голову, что он вовсю отирается у здоровенного серийного убийцы с каким-то комплексом. Неполноценности, наверное, или наполеоновским. Может, мисс Ингрэм знает.

«Да на фиг, – подумал он. – Я завел друга-дракона, и он не то что у Пита, весь пушистый и тупой. А мужик что надо».

Так что Пшик сказал:

– Эй, шеф. Пойду-ка наведу вам графинчик мартини, что скажете?

Верн все еще оставался малость угрюм.

– Не знаю. Уже начал с пива.

– Да бросьте. Вакс говорил, вам пиво не положено. Кето, так ведь? Я прихватил низкокалорийные овощные чипсы.

– Низкокалорийные? – заинтересовался Верн.

– Мартини с чипсами, шеф. И, может, потратите часть дюжины тех предложений, расскажете об истории?

– Может. Если залатаешь пол.

– По рукам.

– Чертовски верно, по рукам. Как будто у нас тут демократия.

Хук, король тихушников, снимал все происходящее из своей нычки. Он впервые в жизни поблагодарил бога: за Эверетта «Пшика» Моро, подростка, что задавал больше вопросов, чем Конгресс во время охоты на ведьм. Хук взял за привычку носить во время работы блютуз-гарнитуру, чтобы не упустить из общения дракона с мальчишкой ни минуты. Даже смарт-часы купил, чтобы читать их коммюнике в режиме реального времени, без необходимости выуживать телефон.

Сбор разведданных еще никогда не давался Хуку так легко. Эти два кретина, не подозревая о наблюдении, спокойно трепались о любой херне:

Пшик: «Тем утром в доме оказался Хук, мистер Верн. Я поверить не мог. Зашел – а он там сидит в кресле».

Верн: «Вот мудак. Слышал о нем всякой херни».

Вывод: Дракона зовут Верн, и он говорит по-английски.

И еще:

Пшик: «Хук думал, что я, возможно, тот, кто прятался в камышах и видел, как он прикончил Уилларда».

Верн, со смешком: «Правильно думал».

Вывод: Пшик, мелкий ты говнючила. Все дорожки ведут к тебе, и ты попал.

И снова:

Пшик: «Епт, шеф. Вам так нужно все это растительное масло? Тяжеленная же дрянь».

Верн: «Кончай нудить, работничек. Нужно до последней капли. Нет масла, нет огня. Усек? Эта дрянь для дракона как ракетное топливо».

Вывод: Значит, Верн определенно дракон. И дракону приходится поддерживать огонек маслом. Любопытно.

Верн и Пшик много обсуждали историю, которой, судя по всему, интересовался мальчишка, отдавая должное за сей образовательный уклон некой мисс Ингрэм. Хук задумался: мог ли юнец доверить ей тайну? Потому что если да, значит, училка тоже выйдет на вечную пенсию. Констебль выяснил, что Верну три тысячи лет, по меньшей мере, и что он жил по всему миру. Среди драконов он считался малорослым и до сих пор имел зуб на братца, Джубела, который показался Хуку весьма крутым.