Книга А ночь была как музыка, как милость, страница 3 – Валерий Столыпин

Но однажды…

В тот день Гена так же сидел в кафе, на том же месте, что сегодня. У него был суматошный, но очень удачный день: некая мистическая сила одаривала его небывалым азартом, куражом, везением.

За что бы ни взялся, что бы ни делал – всё цвело и плодоносило: ведь старался он для любимой.

Трепещущий чертёнок в груди ликовал вместе с ним.

Любовь щедра.

Неожиданно Генка увидел её, Жанну, которую уверенно и жадно целовал кучерявый ухоженный мужчина, похожий на Ричарда Гира, по-хозяйски прижимая жену за филейную часть тела.

Судя по всему, удовольствие было обоюдным.

Ошибиться в реальности трагедии было невозможно, поверить в неё – немыслимо.

Любовь, точнее её графическая копия, похожая на Жанкины ягодицы, выпрыгнула в то мгновение из его груди, камнем упала под ноги, забилась в истерике и закатилась в давно не чищеный водосток.

Этот эпизод Генка крутил и крутил в замедленном темпе вот уже несколько дней, провоцируя эмоциональное разрушение.

В тот день он спрятался за стёклами витрины кафе, позвонил Жанне, надеясь на что-то иррациональное, мистическое. Жена ответила, зажав любовнику рот ладонью, чтобы не выдать себя.

– Чмоки-чмоки, любимый. Меня не жди. Зашиваюсь. Скучаю, люблю.

Сказав это, Жанна прыснула, послав телефонной трубке воздушный поцелуй, прижалась всем корпусом к мужчине, выпрашивая поцелуй.

Кто хоть раз бывал в подобной ситуации, знает, что чувствует обманутый супруг.

Генка переживал мучительно, но напиваться или мстить не стал: рассудил, что романтическое приключение – не обязательно измена. Случайная связь может оказаться ошибкой, головокружительным аттракционом, забавой, реализацией наивной фантазии, иллюзией, пикантным продолжением невинного флирта: мало ли какие обстоятельства заставляют человека ввязаться в интригу.

Разговор по душам, откровенность, искренность – вот ключ, способный сместить, изменить мировосприятие, решил Генка и приступил к реализации операции “Примирение”.

Жанна вернулась далеко за полночь. В её поведении не было ничего необычного: обязательный поцелуй, плавные кошачьи движения, шутливо-легкомысленный флирт, откровенные эротичные позы, беззаботность, игривость.

Неужели он совсем не знает свою жену? Оказывается, она замечательная актриса.

Уверенность, беспечность, очаровательно чувственное бесстыдство, откровенное выражение желания и страсти. Это же она, любимая жена, Жанна.

Заготовленные заранее вопросы, линия поведения, план наступления и защиты – всё было сломано в один миг.

Слова и мысли застряли где-то внутри, когда любимая привычными движениями возбудила,  вынудив заменить банальное выяснение отношений чувственным поединком.

Генка не мог не поверить в искренность её поведения, но сопротивляться не было сил.

Яркий блеск глаз любимой как магнитный компас задавал нужное направление мыслей и действий, запах страсти настраивал порядок и ритм движений. Сердца супругов бились в унисон, унося их в мир грёз, где нет, не может быть проблем и противоречий.

Генка был настолько вдохновлён, что блаженство выливалось из него водопадом счастья. Он с наслаждением ласкал горячую грудь, жадно ловил ртом возбуждённые соски, целовал вишнёвые губы и входил, входил в эпицентр наслаждения, теряя связь с пульсирующей реальностью.

Он явно ошибся. Не может, не способна Жанна так цинично играть с доверием, с сокровенными чувствами, с верой в неприкосновенность и девственность любви.

Удивительное явление – вера. Сам создаешь кумира, наделяешь его сакральными свойствами, возносишь на вершину пирамиды и поклоняешься, придумывая всё новые и новые ритуалы.

Генка поверил в то, что свидание жены с тем мужчиной было случайностью, эпизодом, в котором она играла роль невинной жертвы. Она осознала, поняла, она с ним.

Такая жаркая схватка не может быть притворной.

Теперь, когда он видел, знал, что Жанна способна вызвать страсть не только у него, Генка любил её ещё сильнее.

У него были соперники, конкуренты, которым не собирался отдавать своё счастье.

Он понял, что в любом и каждом человеке сокрыта, спрятана тайная пружинка, приводящая в движение механизм вожделения, подобие маятника или часового механизма, запустить который способна сдвинутая с оси шестерёнка.

Генка боялся дышать. Сила любви, помноженная на семейную гравитацию, могла вызвать перегрузку… могла.

Увлечённые чем-то особенным мы запросто теряем из виду привычное, но предельно важное, без чего жизнь теряет смысл, потому, что считаем это монотонное,  уютное и обыденное незыблемым, неизменным, вечным.

Ведь оно уже наше.

Ан, нет. В таком ракурсе алгоритм неизменности не работает. Любовь – живой организм, он требует сбалансированности, равновесия, которое достигается постоянными тренировками и сложными взаимодействиями.

Генка снова был счастлив, потому беспечен и глуп. Он вновь верил в безгрешность жены, в свою неотразимость, в скульптурную устойчивость мироздания, моральный кодекс, вечную любовь и семейные ценности.

Ничто не смущало, не тревожило Генку, не указывало на то, что Титаник семейного благополучия затонул, пока он спал, сжимая упругую грудь жены.

День начинался с обыденных ритуалов. Странных изменений протокола семейных будней и досадных изменчивых мелочей он попросту не замечал.

Оказалось, зря.

Чем был вызван чувственный порыв жены, так и осталось для Генки тайной. Возможно, она не была готова сделать окончательный выбор.

Или любила сразу двоих.

Вскоре мужчина убедился в коварстве жены, хотя отдал бы все сокровища мира за то, чтобы не знать пикантную и неприглядную интимную тайну.

Знать, что Жанна ведёт двойную жизнь, было больно. Сказать ей о своей осведомлённости – страшно.

Жена сама начала диалог.

– Нам надо поговорить, Гена.

– С удовольствием, любимая. О чём угодно. Я весь внимание.

– Я решила расстаться с тобой. У меня есть мужчина. Мне с ним хорошо.

– Я знаю. Давно знаю.

Жанна повела бровью, скосила взгляд, – и молчал?

– Думал, перебесишься, не хотел выглядеть оленем, когда одумаешься. Что я делал не так? Что подтолкнуло сделать окончательный выбор?

– Любовь.

– Разве… тебя никогда не коробил тот факт, что с одинаковым энтузиазмом отдаёшься ему и мне одновременно, никогда не чувствовала брезгливости?

– Представь себе, нет. Я бы и сейчас не ушла. Ростик настоял. Мы уезжаем в Милан на постоянное место жительство.

– Как же я?