Книга Дама моего сердца, страница 55 – Ханна Хауэлл

— Может быть, Эвери понимает, что у тебя нет выбора?

— Может быть. Но иногда мне кажется, она ждет, что я откажусь от своего плана.

— Наверное, ждала, пока не увидела, что Кэтрин и в самом деле беременна, — предположил Лерган.

— Эвери настаивает на том, что в этом ее брат не повинен, — напомнил ему Камерон.

— Если это так, тем хуже для тебя. Что бы ты стал делать с незамужней беременной сестрой, которая не желает признаваться, кто отец ее ребенка? Так что сейчас незачем рассуждать о том, кто прав, кто виноват, кто лжет, а кто говорит правду. Кэтрин нужен муж, а ребенку — отец. Твоя сестра утверждает, что отец ее будущего ребенка — сэр Пейтон, и тебе не остается ничего другого, как привести его к алтарю, причем чем скорее, тем лучше. И какие бы чувства Эвери к тебе ни испытывала, она достаточно умна, чтобы понять, что тебя загнали в угол. — Лерган сделал из кубка большой глоток. — Она вымещает свою ярость на твоей сестре, зная, что та втянула вас обоих в эту неприятную историю, и при этом не сомневается, что Кэтрин морочит вам всем голову.

— А ты как считаешь, Йен, лжет Кэтрин или нет? — поинтересовался Камерон, надеясь, что кузен, который прожил в замке вместе с его сестрой достаточно долго, знает ее лучше, чем он.

— Не могу сказать, — пожал плечами Йен и нахмурился. — Но ей доверять нельзя, в этом я уверен.

— Я прожил дома неделю, однако тоже пришел к такому выводу. — Камерон покачал головой. — Упустил я девчонку.

— Мы все в этом виноваты, но я не стал бы так уж сильно себя винить. Да, мы ее испортили, а ведь говорят, что ребенок учится на тех примерах, которые у него перед глазами. И мне кажется, она видела только хорошие примеры. Не отличные, но хорошие… — Йен помолчал. — И тем не менее Кэтрин не только испорченная, но и тщеславная и, насколько я могу судить, с презрением относится к тем, кого не считает равным себе. А я не смог бы назвать ни одного человека, кто подавал бы ей пример тщеславия и снобизма.

— Я нисколько в этом и не сомневаюсь. Уж вы-то с тетей Агнес наверняка учили ее только хорошему, а ведь в основном вы ее и воспитывали. А ты знаком с этим сэром Пейтоном?

— Да. Нас познакомили, а потом я несколько раз его видел.

— Говорят, он писаный красавец. Йен ухмыльнулся:

— Да уж, ничего не скажешь, красив. А девицы по нему как сохнут… Проходу не дают.

— Неужели?

— Поверь мне на слово. Я не слышал о нем ни одного худого слова. Разве что от менее удачливых мужчин, ну да это понятно. И я еще ни разу не слышал, чтобы он воспользовался слабостью девиц, которые вешаются ему на шею. И когда Кэтрин обвинила его в том, что он ее совратил, признаюсь, я был поражен, но вынужден был ей поверить.

Камерон кивнул:

— Я тебя понимаю. А ты веришь тому, что он мог ее изнасиловать?

— Нет. И не только потому, что этому парню нет нужды кого-то насиловать, но и потому, что, по правде говоря, Кэтрин ведет себя не как женщина, которую взяли против ее воли. У меня есть две знакомые девушки, которых изнасиловали. И хотя у них хватило силы духа пережить эту трагедию, она на долгие недели, а то и месяцы оставила в их душе горький след. Кэтрин же ведет себя так, как будто ничего не случилось, и при этом упорно твердит, что Пейтон над ней надругался.

— Что ж, пока нам остается только поверить ей на слово. И все-таки иногда у меня возникает ощущение, будто она использует меня для того, чтобы выйти замуж за человека, за которого ей хочется, а не за того, за кого должна была бы выйти.

— Если тебе так кажется, не торопись со свадьбой, — посоветовал Лерган.

— Но я не могу долго тянуть, — возразил Камерон.

— Одна-две недели ничего не решат.

— Ты прав. Как ни прискорбно, но я начинаю сомневаться в Кэтрин. Я пытаюсь убедить себя в том, что только мой эгоизм заставляет меня сомневаться в правдивости сестры, но потом начинаю думать, что, может, она и не лжет. Черт подери, я дошел уже до того, что начал подслушивать под дверью, проводить с Кэтрин долгие беседы и взвешивать каждое ее слово. Не хочется верить, что она способна вести такую игру, и в то же время я не могу отделаться от мысли, что именно этим она и занимается. Получается, что я пытаюсь найти доказательства, что моя сестра — лгунья, но пока их не нашел.

— Тогда предоставь кузинам разобраться в этом деле.

— Ты думаешь, именно этим они и занимаются?

— Вне всякого сомнения.

— Но если они выяснят правду, а Кэтрин будет упорно стоять на своем, передо мной встанет проблема выбора: либо верить Эвери и Джиллиане, которые хотят помочь сэру Пейтону, либо встать на сторону сестры и поверить ей.

— В таком случае продолжай подслушивать под дверью, дружище, — засмеялся Йен, — и надеяться на то, что когда-нибудь узнаешь правду.

— Вам что, некуда пойти? — воскликнула Кэтрин, оторвавшись от своего рукоделия.

— Некуда, — вздохнула Эвери, усаживаясь напротив нее. Она обвела взглядом комнату. Это было очаровательное помещение под крышей замка, особенно когда сквозь окна лил солнечный свет. Правда, если бы напали враги и сумели проникнуть в великолепно укрепленный замок, эта комната оказалась бы слабым звеном, однако Эвери подозревала, что Камерон все предусмотрел. Она взглянула на тетю Агнес. Пухленькая, седовласая дама, как всегда, дремала в кресле возле очага. Эта милая женщина — никудышная дуэнья для своевольной и строптивой Кэтрин, подумала Эвери. Вдруг Джиллиана подошла к скамье, заваленной подушками, на которой сидела Кэтрин, и с невинным видом уселась рядом с ней. Эвери едва сдержалась, чтобы не расхохотаться. Джиллиана прекрасно знала, что Кэтрин не любит ее и побаивается, и постоянно этим пользовалась.

— Я слышала, что, если врунья выпьет святой воды, язык ее почернеет, распухнет и выпадет изо рта, — начала она и протянула Кэтрин кубок с холодной водой.

— Чепуха какая, — буркнула Кэтрин, отворачиваясь. — Что ты делаешь? — возмутилась она, отпихивая руку Джиллианы, когда та бесцеремонно ощупала ее живот.

— Просто хочу убедиться, что ты не подложила подушку, — заявила Джиллиана.

— Не подложила! Там ребенок сэра Пейтона, и тебе об этом известно.

— Это не его ребенок!

— Ну конечно! Как может святоша Пейтон сделать кому-то ребенка! Вы обе отказываетесь признать, что он бессердечный соблазнитель, что он способен надругаться над девушкой, а затем и безжалостно ее бросить!

— Пейтон вовсе не святоша! — отрезала Эвери, стараясь говорить спокойно и не дать волю своему гневу, давно догадавшись, что именно ее Спокойствие больше всего и раздражает Кэтрин. — Но он никогда не стал бы насиловать девушку, а уж тем более отказываться от своего ребенка.

— Ты хочешь сказать, что я не была девушкой, когда твой брат надо мной надругался? — возмущенно воскликнула Кэтрин, отбрасывая рукоделие в сторону.