Книга Адаптация к хитрости, страница 23 – Агата Грин

Не помню, как доползла до возвышения-финиша, не помню, куда ткнула пальцем, подтверждая свое прибытие. Помню только, что на меня наорали, и велели идти во-о-он в тот домик. Я добралась до домика, открыла дверь и ввалилась внутрь. Невозмутимая медсестра попросила меня раздеться и залезть в камеру для проверки здоровья. Обычная для таких процедур кратковременная боль осталась не замечена мной. Наконец, медсестра дала сигнал вылезать.

Женщина быстро осмотрела синяки на моем теле, сделала уколы в лопатку и в плечо и передала мне сухой костюм муравья… то есть абитуриента. Путаясь в собственных ногах и руках, я оделась.

Введенные препараты уже начали действовать, по телу сверху вниз пошел жар, и куда-то стали деваться эмоции.

— Какая я по счету? — собственный голос звучал вяло.

— Вторая, — с улыбкой произнесла женщина.

— Сколько мне дали баллов?

— Сто.

— Вторая? И сто баллов дали?

— Правда.

Как бы я сейчас порадовалась! Но такую возможность у меня отняли. Женщина подошла ко мне и поводила руками перед лицом.

— Двоится?

— Троится…

Медсестра вздохнула, потянулась было к столу, но передумала.

— Ладно, так пойдешь. Привыкай к нашим порядкам, чемпионка.

Всех поступивших отправили в стеклянный зал Учебного центра, который я про себя еще в первый раз окрестила «муравейником». Теперь в зал набилось больше трехсот потрепанных курсантов, накачанных стимуляторами. Нас поздравили через динамик, кто-то важный толкнул вдохновляющую речь про счастье учиться в академии. Многие курсанты с трудом стояли на ногах после большой гонки по джунглям и больше всего — это читалось по их лицам — мечтали оказаться в кровати.

А слова все лились и лились из динамика. И звучали они не резко и отрывисто, как обычно и получается из уст военных, а на редкость занудно. И кто только выдумал эту адскую пытку?

Неожиданно на стене я увидела два спроецированных мужских лица и свое испуганное. Военный объявил имя победителя гонки.

— Слагор Тулл!

Толпа вытолкнула симпатичного орионца к возвышению, на котором за нами следили инструкторы.

— Нина Ветрова!

Ох, как бы заставить тело слушаться! Я пошевелилась, и меня начали подталкивать к возвышению. Мне казалось, что я передвигаюсь в вате ватными же ногами.

Прозвучало еще одно имя:

— Ниджер Экри!

Третий победитель, центаврианин, дошел сам. Я затесалась между парнями и взглянула на толпу. Как-то неудобно вышло. Теперь нас запомнят, и будут спрашивать гораздо больше, чем с остальных.

Слова-слова-слова… Что-то про находчивость и смелость, про предприимчивость и упорство. Называли многих курсантов, которые отличились во время прохождения гонки, троих из них тоже вызвали на возвышение. Я еле-еле стояла, не говоря уже о том, чтобы еще и понимать, про что говорят. Кажется, с симуляторами перестарались… Опомнилась я только, когда победитель гонки подтолкнул меня вперед и шепнул на ухо:

— Устала?

— Да-а-а.

— Не против, если провожу?

— Нет, а куда мы?

— Мы — на факультет разведки.

— А? — я встрепенулась и посмотрела на свой браслет. На нем горели фиолетовым надпись «ТР-1-5» и белым — моя фамилия. Такие же фиолетовые буквы были на браслете победителя гонки. — Что это значит?

— Проспала речь?

— Ага.

— Мы с тобой в одну группу попали — в ТР-1-5. Всего на факультете разведки учат по пяти специальностям, и к третьему курсу нас, быть может, еще раскидают по разным. Пока ясно только, что на этом факультете будем.

— Разведка? Это же… шпионы, миссии?

— Если утрировано, то да, — улыбнулся парень и подтолкнул меня в лифт. А я даже и не заметила, как мы успели до него дойти. Браслеты курсантов горели или фиолетовым, как у меня, или зеленым, темно-золотым, красным. Все правильно — четыре факультета, четыре разных цвета. Но как я попала на факультет разведки и почему? А как же желанный факультет управления и связи?

Победитель повел меня вместе с остальными «фиолетовыми» куда-то. Я все порывалась вернуться к инструкторам, но толпа не давала такой возможности. К тому же, я не была уверена, что не свалюсь где-то по пути к муравейнику.

Мы подошли к первому учебному корпусу. Четыре потока новичков разошлись по четырем учебным корпусам, чтобы, по заведенному порядку, отужинать. Я чего-то наложила на поднос, и, усевшись за один из столов, начала есть. Поднимала ложку, черпала жижу-концентрат и клала в рот. А мысли в голове бродили совсем невеселые.

«То, что ты сегодня прыгнула — достижение для Нины Ветровой, но для них обычное дело. Риск, большие нагрузки и беспрекословное подчинение — хочешь ли ты этого? Хочешь ли ты жить в казарме, слушать инструкторов и есть эту мерзость? Признайся честно, Нина: тебе здесь не место. Так перестань себя мучить и брось все это, пока не поздно. Лучше тяжелая работа, за которую платят, чем тяжелое обучение, которое только отнимет время и не принесет результата».

Я отставила ложку и посмотрела по сторонам. Курсантам было плохо, они устали, но они знали, что так будет, и пришли в академию по собственному желанию. А я… я сама не понимаю, как меня угораздило. Все этот Малейв со своими проверками, тестами и увещеваниями!

После того, как большинство поели, я тоже поплелась к выходу, где меня подловил Слагор Тулл.

— Куда?

— А? — я сонно моргнула.

— Победители заслужили право увидеться с близкими. Они нас уже ждут. Идем.

Если бы не Слагор, я бы растерялась и профукала свой шанс повидаться с семьей. Вдвоем мы добрались до муравейника и долго шли по коридорам к комнате, выделенной для посещений.

Светлые волосы, строение лица и рост выдавали в Тулле орионца, а излучаемая уверенность — лидера. Слагор рассказал, что является любителем экстрима и что зависим от адреналина.

— Всегда стремился быть первым. Вот и решил поступить в академию, где учатся «самые сильные, быстрые и умные». Правда, мне хотелось попасть на общевойсковой факультет, из которого выходят настоящие военные, силовики, борцы… А ты, Нина? Почему так плохо прыгнула? Да еще и орала так громко…

— Это был крик восторга, — уверила я.

— Ты такая маленькая, — заявил простодушно парень. — Почему пришла поступать?

Кажется, он не был в курсе проблем с законом о депортации или просто не провел параллели со мной. Но и я не хотела себя позиционировать как несчастную беженку, хватающуюся за любую возможность остаться.

— Проспорила.

— Вот в это верится. А тебе хоть тридцать есть?

— Скоро будет, — оптимистично проговорила я. Пять лет — это ведь скоро? — А тебе сколько?