Книга Мужчина не для меня, страница 2 – Анна Завгородняя

— Это почему же? — спросила резко.

— Пройдет время, и ты тоже поймешь! — ответил отец.

Скрепив сердце, я спустилась вниз, успев заметить, как сестра садится в открытый экипаж вместе с мужем. Слуги, пришедшие поздравить свою молодую госпожу, бросают в воздух рисовые зерна, а молодой супруг, в благодарность за их благословение, швыряет в толпу мелкие монеты, которые дети ловят еще в воздухе, а затем ползают по земле, отыскивая упавшие деньги, пока остальные смеются и машут жениху и невесте.

Но вот карета тронулась, и я проводила ее взглядом.

До поместья отца ехать всего ничего. Карета — дань обычаю. Гости пойдут пешком. Через сад мы доберемся почти одновременно с молодыми, пока они будут объезжать его по дороге.

«И совсем скоро ты увидишь его! — подсказало сердце. — Увидишь, и вы сможете поговорить!».

— Позвольте вашу руку, леди Грэхем! — я подняла глаза и увидела перед собой Уильяма Боу, одного из сыновей мистера Боу, чьи земли граничили с нашими чуть северней большого озера, служившего своеобразной границей между владениями Грэхемов и Боу.

Уильям был довольно приятный молодой человек и единственное, что меня не устраивало в его внешности, это его яркие рыжие волосы. Я терпеть не могла рыжих. Но, несмотря на это, широко улыбнулась молодому мужчине и приняла его локоть, помня о правилах приличия.

— Вы, наверное, рады за сестру? — спросил Уильям, и я рассеяно кивнула. Мои мысли витали уже где-то рядом с оранжереей, и я почти видела в своем воображении, как молодой лорд Болтон спешит ко мне, оставив жену и гостей.

«Он не посмеет не прийти!» — подумала я.

А Уилл все продолжал что-то говорить. Вот только я совсем не слушала своего спутника, погрузившись в собственные мысли, не давая себе отчета в том, что поступаю глупо, но сердце молило о встрече с любимым и сладко сжималось в предчувствии.

Особняк отца расположился в центре красивой дубовой рощи. Огромные великаны распростерли свои пышные кроны-шатры, бросая тени на посыпанные гравием дорожки и белоснежную беседку, в которой Одри так нравилось проводить время за чтением. Мы проходили мимо беседки, и я невольно оглянулась на нее, вспомнив, как любила сидеть на скамеечке, поджав ноги к груди, пока Одри читала мне сказки. Как давно это было, и сколько воды с тех пор утекло. Мы изменились, выросли. Две малышки стали настоящими леди. Я не могу сказать, что люблю сестру. Нет, Одри всегда пыталась, будучи на три года старше, заменить мне мать. Получалось у нее это скверно, хотя, признаю, она старалась. Я всегда была сорванцом, и, глядя на мои проделки, няньки плакали, а отец качал головой и твердил только одно: «А ведь из нее получился бы славный мальчишка!». Но получилось то, что получилось. Отец меня баловал, как всякий другой родитель балует младшего ребенка. Сперва в моей жизни появился серый пони, затем его заменил тонконогий жеребец и, пока Одри училась премудростям настоящей леди, я, в компании соседских мальчишек, носилась верхом и училась стрелять из арбалета, хотя уроков, конечно, никто не отменял. Только Одри училась с интересом, а я словно несла повинность.

С Энтони Болтоном мы познакомились еще в далеком детстве. Уже тогда он был высоким серьезным мальчиком и смотрел на всех с высоты своего роста и положения — род Болтонов находился в отдаленном родстве с родом короля, что давало ему некоторые преимущества перед остальными семьями, а самого Тони делало завидным женихом в глазах тех матерей, кто имел дочерей подходящего возраста.

Отец Энтони, сэр Чарльз Болтон, служил при дворе и редко бывал в имении, которым, по сути, управляла его жена, леди Ален, женщина с железным характером и твердой рукой. Когда мне исполнилось восемь, а Энтони тринадцать, сэр Чарльз забрал мальчика с собой в столицу, где тот и пропадал до недавнего времени, вернувшись только три месяца назад. И именно на приеме в честь его возвращения мы словно заново познакомились, и я сразу же поняла, что влюблена.

Мне хватило одного-единственного взгляда на красивого, уверенного в себе мужчину, чтобы понять, что он и есть тот, кто предназначен мне судьбой.

Энтони стал еще привлекательнее. Он был высоким, с шапкой серых, цвета пепла, волос, сероглазый, с прямым носом и твердым подбородком. Его чувственные губы с легким изгибом не могли не привлечь мое внимание, и я помню, как в наш первый танец, когда Энтони пригласил меня на балу, я без зазрения совести, разглядывала его рот, что вызвало удивленную улыбку моего партнера в танце.

— Что вас так заинтересовало? — спросил он.

— Мне нравятся ваши губы! — ответила искренне.

Энтони Болтон улыбнулся.

— Для леди вы говорите странные вещи!

— Я люблю прямоту во всем, и да, — кивнула, соглашаясь, — меня за это ругает отец. Считает, что нельзя говорить то, что думаешь на самом деле.

— Возможно, он прав? — изогнул бровь молодой наследник лорда Болтона, и мое сердце застучало с новой силой.

...— Вы совсем не слушаете меня, Мейгрид! — услышала я недовольный голос своего спутника, когда мы подходили к дому. Вздрогнула, прогоняя воспоминания, и повернула лицо к Уиллу.

— Простите! — ответила с легкой улыбкой. — Из-за свадьбы сестры я немного рассеяна.

— Я понимаю! — кивнул с чувством молодой человек. — Ваша сестра ведь теперь покинет дом и переедет жить к мужу. Хорошо, что вы живете по соседству и сможете часто навещать друг друга, если, конечно, Энтони не заберет леди Одри в столицу!

А я об этом даже не подумала! Что, если Энтони действительно уедет, и я больше не смогу видеть его?

Закусив губу, нашла взглядом крышу оранжереи, видневшуюся чуть дальше особняка. Сколько прошло времени? Придет ли Тони на нашу встречу?

Мы прошли дальше. Деревья у дома были украшены яркими лентами и бумажными гирляндами. Сам дом тронуть не посмели — отец был категорически против мишуры, которая, по его словам, могла, пусть и временно, но изуродовать красоту строения, когда-то принадлежавшего еще нашим предкам. При подъезде к широкой террасе выстроились слуги, с улыбкой встречавшие гостей. Карета молодых уже пустовала, что могло означать только одно — Одри и ее муж уже вошли в дом, а значит, скоро Энтони отправится в оранжерею, и я непременно должна быть там! Я видела, как гости проходят в дом и поспешно отпустила руку своего сопровождающего. Уилл Боу удивленно посмотрел на меня.

— Что-то случилось, леди Мейгрид?

Я широко улыбнулась. Сердце уже рвалось в оранжерею, где, как я полагала, меня уже должен ждать Энтони.

— Мне надо ненадолго отойти! — пояснила тихо. — Вы идите в дом, я скоро присоединюсь к вам! — и еще раз одарив улыбкой застывшего в удивлении мужчину, бабочкой упорхнула прочь, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на бег, как простолюдинка.

«Приличная леди не бегает как лошадь! — учила меня добрая няня. — Приличная леди ходит медленно и непременно с красивой осанкой. Леди не спешит и не торопится, потому что настоящая леди никогда никуда не опаздывает!» — я не сдержала усмешки. Ноги так и норовили понести меня по тропинке, ведущей за дом к разбитой на солнечной поляне оранжерее. Но я сдержалась и просто перешла на быстрый шаг. А сердце выбивало все громче и громче, заставляя щеки алеть: «Скоро ты увидишься с Энтони!» — и, кажется, для меня не было ничего более важного, чем эта встреча.