Книга Пусть это будет между нами, страница 43 – Тата Ефремова

— Таня, — Андрей вздохнул. — Еще один человек в нашей компании, кто любит поплакать в одиночестве. Говорил я Косте: на всякий пожарный не приглашай Макса. Хотя, с другой стороны, какой у него был выход: всех пригласить, а Макса — нет? Максим тоже…дурачок. Решил, у него машина времени есть — смотается на четыре года назад и все исправит.

— Из-за чего они с Таней расстались?

— Макс думал, впереди еще… всё, боялся, что его их отношения как-то… привяжут. А Таня… Мы с ней много общаемся по работе. Она мне однажды сказала, что каждый вечер засыпает со страхом. Тогда они с Максимом еще были вместе. Таня его старше немного. Она чувствовала, как каждый день просто утекает сквозь пальца, как вода. Для женщины, наверное, это больно.

— Больно, — тихо сказала Леся.

— Денис — хороший парень. Тоже хороший, — Андрей почесал в затылке. — Хоть бы Макс уехал. Как бы чего не вышло.

Он сдержал свое обещание, рассказал, как постепенно очаровывался, что вспоминал про «фиктивно» и впадал в отчаянье, жил надеждой. Рассказать получилось как-то невзрачно, сухо, но Леся слушала, глаз с него не спуская. В середине рассказа к Андрею пришло понимание: вот и нагрянуло оно, пресловутое чувство к Женщине, понятно теперь, что пытались сказать в любимых песнях барды и в книгах — мастера слова, а в стихах все эти поэты с их «шепотом и робким дыханьем».

Оба вместе посмеялись над своей неуклюжестью и робостью в начале «помолвки». Закончилось свидание жаркими поцелуями у березы на берегу реки. Они были словно подростки во всей свежести первых отношений.

Самый короткий день года подходил к концу. Андрей пошел к Косте. Тот просматривал почту в кабинете, отправлял многочисленные «С Наступившим» друзьям, коллегам и родне.

— Макс уезжает, — сообщил Андрей.

Костя откинулся на спинку кресла, снял очки, потер глаза:

— Лучшее его решение за все время.

— Тебе выговор.

— За что?

— Ты не мог не видеть, что он еще не «вылечился». Вы неделю здесь протусовались. Ты же Шерлок, мать твою!

— Андрюша, — устало проговорил Петровский. — Макс решил обыграть меня, вас… самого себя. А актер из него получше, чем из тебя, хотя… да, сглупил я. Я сколько раз говорил и снова повторю: нужно вовремя все расставлять по своим местам. Вот возьми нас с тобой — мы поговорили, прояснили ситуацию. И тебе хорошо, и мне.

— Но ты ведь, гад такой, до сих пор не веришь, да? — прищурился Андрей.

Костя задержал на нем долгий, немигающий взгляд:

— Напротив. Я рад. Я злорадствую. Пришло время и тебе прочувствовать, каково это — пытаться разделить свою жизнь с кем-то другим.

— У нас с Лесей все хорошо.

— У вас медовый месяц, — вздохнул Петровский, — сладкий и липкий: медовые речи, слипшиеся тела.

Андрей кивнул, сел на диван:

— Я знаю. Реальная жизнь начнется потом: она, я, мама, ее родители, Маня, мой бизнес. Меня радует только то, что мы с Лесей готовы слышать друг друга.

— Иногда сложнее всего услышать то, о чем кричат, — сказал Костя, глядя в окно.

Андрей знал, что он думает о Вере.

— И все-таки ты опять пытался охмурить мою невесту, — полушутя, полувсерьез сказал Андрей.

— Когда? — «удивился» Костя.

— Когда показывал ей коллекцию нот с автографами. Я зашел как раз в середине процесса охмурения.

— Берестов, ты не думал, что мы могли просто общаться? Расслабься.

— Я расслаблен. Олеся не Вера, а нам по тридцать пять лет. Хотя я не прочь сбросить напряжение в спарринге.

Глаза Кости блеснули за очками:

— Давненько не бил я самоуверенных морд.

— А вот мне не помешает слегка прибить к земле кое-кого долговязого. Кстати, может, предложить этот вариант Максу и Деньке?

До слуха Андрея и Кости донесся шум и женский вскрик.

— Накаркал! — огорченно воскликнул Андрей, срываясь с кресла.

* * *

Леся попыталась разнять мужчин. Но те застыли, вцепившись друг другу в воротники рубашек. Таня почему-то стояла наверху лестницы, глядя на происходящее с тоскливой усталостью.

— Так все! Стоп! — заорал ворвавшийся в гостиную Костя. — Мужики, брэйк!

Лесе показалось, что двое крепких парней сейчас сомнут вставшего между ними худощавого Константина, но Макс и Дэн разошлись на пару шагов, сверля друг друга взглядами.

— Что за детский сад?! Хотите разобраться по-серьезному, вы знаете, как, — за спиной раздался спокойный голос Андрея.

— Я согласен, — процедил сквозь зубы Макс.

Денис кивнул:

— Когда?

— Да хоть сейчас, — сказал Андрей, — полчаса на сборы. Мое заведение сегодня закрыто, позвоню пацанам, организуем ринг, детали обговорим на месте — все, как обычно. А вы пока держите руки плотно прижатыми к телу.

К удивлению и ужасу ничего не понимающей Леси «пацаны» быстро рассыпались по дому. Таня так и стояла на лестнице. Пробегая мимо нее, Макс на секунду остановился, но Таня смотрела вниз, мимо Дениса, поднявшего на нее голову.

— Что происходит? — спросила у нее Леся, когда Денис ушел.

Таня лишь покачала головой, не вдаваясь в подробные объяснения:

— Ты еще не поняла? Поедешь со мной.

— Правильно, — поддержал девушку появившийся у лестницы Андрей. В его руках был теплый свитер Леси и ее лыжные брюки. — Надевай. У Дэна печка плохо в машине работает. Я возьму Макса, Костя — Деньку.

— Где Ди-Ди? — спросил Костя, уже полностью одетый.

— Гуляют. Решили в магазин сходить у заправки. Записку им напишем. Не нужно молодежь шокировать, — ответил Андрей.

— Это кого? Дианку? — нехорошо сверкнув глазами, усмехнулась Таня.

— Они будут драться? — спросила Леся у нее в машине. — Они же покалечат друг друга!

— А пусть, — равнодушно сказала Таня. — Хотя вряд ли. Четыре-пять раундов по три минуты. Назубники, специальные перчатки, правила — игры взрослых мальчиков. Ты только не лезь туда, подруга, говорю тебе со знанием дела. У меня был опыт… очень печальный — попыталась отговорить. Отговорить! Дениса! Ха!

— Как не лезть? И что? Если один из них победит, то что? — ужасалась Леся. — Это что за первобытные разборки?

— Да плевать мне, кто победит, — сквозь зубы произнесла Таня. — Пусть играют да наиграются… хоть совсем заиграются. Мне меньше нервы будут трепать. Я все равно решения своего не изменю. Это так… тестостерон булькает.

— И какого это, быть предметом мужского соперничества? — с нервным смешком спросила Леся.

Таня только повернулась от руля и выразительно посмотрела на собеседницу. Потом сказала, вглядываясь в дорогу: