Онлайн книга «Пусть это будет между нами»
Андрей всегда завидовал людям с семьей, настоящей, чтобы поколения, чтобы свадьбы и похороны, дни рождения и юбилеи. Но главное, чтобы было тепло, чтобы его дочь тоже могла вот так однажды сказать: «Я делаю это ради тебя, папа», хотя он никогда не стал бы требовать от Мани такой жертвы — пошел бы и сам «успокоил» урода, посмевшего обидеть его девочку. Он мечтал создать для Мани настоящую семью, с новогодней елкой и кучей родни за столом, взаимовыручкой, сопереживанием, принятием всех различий. Но в доме Синельниковых Маняшу в будущем ждало то же, что и ее мать: ханжество, лживость, пускание пыли в глаза, странные ритуалы. Понятно, почему Лариса выросла такой, почему бросила Андрея и даже с дочкой особо не жаждала встречаться. Андрей сразу вспоминал своего отца: редкие приезды, вымученное общение, подарки не по возрасту, переживания мамы и, как следствие, — ее болезнь. И все-таки семья у него хоть какая, но была: дядья не дали превратиться в маменького сыночка при «брошенке», закаляли племянника, как могли, иногда не зная меры. Жаль только, дед и бабушка рано ушли из жизни, не понянчили внука. Двоюродные братья-сестры тоже не забывают, пишут, звонят по видео с далекого Урала, но близости особой между ними нет: слишком давно они не виделись, с тех самых пор, когда Андрей забрал мать и перебрался ближе к морю, где маме подходит климат. Нет, у них с Маней все будет по-другому. То, на что Андрей сейчас решился, только начало его пути. Пока все, что он может предпринять, это попытаться исправить свою подмоченную репутацию и не давать Мане гнить в этом «уютном» Синельниковском мирке, где вся ее жизнь распланирована на сорок лет вперед. Больше всего Андрей боялся, что пианистка даст задний ход — позвонит ему и скажет жалобно, запинаясь в своей манере: — Простите, я… не могу, я долго думала, но не могу. Это все ложь! А я девушка честная. Или что-то вроде того. Такие творческие интеллигенты склонны к самокопанию. И накапывают-то не всегда хорошее, а все больше плохое. И потом пошли-поехали страсти по Достоевскому. Андрей не любил Достоевского, он был большим поклонником французской литературы девятнадцатого века: балы, куртизанки, многочисленные революции. Но пианистка держалась, хотя видно было, что дается ей это нелегко. Наверное, с детства привыкла к преодолению — все эти ноты, гаммы, страх божий. В школе у Андрея был кружок фортепиано, он один раз сунулся, а потом прятался от музыкантши по углам, а та, раскусив, что у него есть и слух, и голос, еще долго его преследовала. А вот с языками Андрей дружил, в школе подучил немецкий, а потом ходил на курсы английского, там и с Костей познакомился, первым своим приятелем из их не-разлей-вода четверки. Андрей доехал до коттеджного поселка, погруженный в свои мысли, и уже у ворот дома Синельниковых вспомнил, что забыл сделать. Он стукнул по рулю с досады, написал Лесе через мессенджер, в котором они договорились общаться тайно, с паролем: > мне нужна ваша фотография, показать тестю и теще. Ответ пришел сразу: > поняла, поищу. Андрея это немного взбесило: зачем искать? У каждой современной девушки в телефоне хранится куча селфи и фоток с легкой руки любимой подружки. Через несколько минут Леся прислала снимок. Андрей взвыл — время, которое было отведено на общение с Маней, уже начало отсчет. > вы на ней кто?!!! Молчание. Ответ: > пятая слева, в сером платье. Это после концерта > вас там не видно нифига за букетом! все равно спасибо, но что-нибудь поживее. только не «ню», пока рано. > вы это о чем? > простите, нервничаю. у меня мало времени Телефон пискнул. Андрей выругался. На фото Леся улыбалась, и довольно мило, но видно было, что со снимка кого-то вырезали — руки девушки уходили за край фотографии, ее явно там держали за руки. > с Марком? Опять молчание. > да > но вы же понимаете, что я себя вырезать не стал бы! лесенька, милая, сделайте селфи, прямо сейчас! умеете? > умею Ясно, обиделась. Хоть бы не прислала что-нибудь… крокодильское. Неужели Марк ее никогда не фотографировал? А она ему не посылала своих…хм… домашних, интимных, вот готовлю тебе ужин, жду тебя, вот в этом платье буду на свидании. Ах, да! Там же жена. Наверняка бдительная и зоркая. За восемь лет любая догадается, что у мужа шашни. Телефон снова загудел. Ну вот, наконец-то! Леся сфотографировалась с букетом, Андрей видел его у нее в гостиной. Она сказала, что ей всегда дарят много цветов после концертов. Наверное, она поставила мобильный на фортепиано. На фото Леся сидела на диване, скрестив ноги, и улыбалась, наклонив голову к цветам. Темные розы придавали ее щекам красивый оттенок, похожий на натуральный румянец. > отлично! и еще одна нижайшая просьба: в течение двух следующих часов присылайте в наш с вами официальный мессенджер разные милые сообщения. как вам удобнее меня называть? Пауза. > может, мой крольчонок? Андрей недоверчиво уставился на экран. Это что, подкол? > давайте что-нибудь не из мира животных. я буду называть вас любимая. > тогда милый? > сойдет > что мне писать? > какие-нибудь глупости, про то, что я хочу на ужин, про подружек, про покупки. упомяните моего кота, его зовут маркиз. > ого! вы будете это куда-то транслировать? > меня будут сканировать > понятно, хорошо, удачи! Андрею очень повезло. Олег Сергеевич, дедушка Мани, забирал внучку с изостудии по пробкам, поэтому семья только садилась обедать. Андрея любезно попросили за стол, он посчитал это большой удачей, хотя у Синельниковых, еще со времен их брака с Ларисой, ему никогда не лез в горло кусок. Да и готовила приходящая домработница тестя и тещи неважно, зато по всем канонам сбалансированного питания. Маня иногда просто отставляла тарелку и зажимала рот рукой, и попробуй ее уговори. Вот и сейчас она капризничала: суховатая отварная телятина, брокколи и бурый рис. Андрею дочь было жалко. — Мария, ешь пожалуйста, — выговаривала внучке Виктория Семеновна. — Ты же знаешь, мы все в нашей семье по женской лини склонны к полноте. Лучше не запускать. Вспомни маму. Как она теперь борется с лишними килограммами! А все потому что в свое время пустила питание на самотек. Виктория Семеновна с укоризной посмотрела на зятя. Но Маня выровняла счет: — Я маму вообще не помню! И она не толстая! Она норррмальная! Тещу «ничья» не устроила: — Лапочка, как же ты можешь это утверждать, если не помнишь маму? Вы противоречите самой себе, юная леди. — Она не толстая! Кррррасивая! От Леси за столом пришло первое сообщение, вибрация у телефона Андрея была громкая, Виктория Семеновна с облегчением перевела внимание на анти-этикетное поведение зятя. |