Книга Вкус огня, страница 9 – Ханна Хауэлл

— Она в порядке? — встревожился Коул, когда Антония неожиданно вышла из комнаты.

— Да, — усмехнулась Патриция. — Просто выпила лишнего.

— Это все те четыре бутылки вина, которые мы выпили по пути сюда, — признался Джастин, глядя на удивленных старших братьев.

— Но Антония не знает, где ее комната, — заметила Патриция.

— Вероятно, Мария еще наверху. Она покажет ей, — ответил Ройал.

— Все в порядке, друг, мы присмотрим за ней, — пообещал Оро и вместе с Томасом направился к дверям. — Наконец-то наша чика поспит в настоящей постели.

— Да еще и заботливо укрытая кем-то? — Томас ухмылялся и оглядывался на шокированную Патрицию, когда Оро выпроваживал его из комнаты. — Только надо снять с Антонии оружие и сапоги. Ах, ее шляпа… — бормотал он, закрывая за собой дверь.

Вскоре Патриция нарушила молчание:

— Ну все! С меня хватит. Только не в моем доме. — И она выскочила из комнаты.

Ройал последовал за ней, а за ним Джастин, и сам нуждавшийся в поддержке. Когда они поднялись и остановились в дверях комнаты Антонии, Патриция была уже там. Оро стащил с Антонии один сапог, а Томас пытался снять с нее пояс с кобурой. Ройал немного посторонился и пропустил в комнату Марию.

— Вон отсюда! Вон! — закричала Патриция, выхватив у Оро сапог и отшвырнув его к двери. — По-вашему, нет ничего плохого в том, что вы раздеваете ее, а я считаю иначе и не потерплю этого. Вы не имеете права так вести себя в нашем доме.

— А где наша комната? Мы тоже сейчас пойдем спать. — Томас последовал за Оро к дверям мимо братьев Бенкрофтов.

— Только не здесь, — повторила Патриция, закрывая дверь.

— Третья дверь налево! — крикнула братьям Мария.

— Карамба! — выругался Томас и засмеялся! — Маленький кролик превратился в льва, э?

Ведя своего смеющегося брата по коридору, Оро сказал:

— Пора в постель. Спокойной ночи, сеньоры. Проверьте повязки у этого чико <Здесь: парня (исп.)>, прежде чем он уснет.

— Какие повязки? — спросил Коул, когда они с Ройалом проводили Джастина в его комнату.

— У меня сильно побиты ребра, — объяснил Джастин, садясь на кровать. — Антония перевязала меня.

Ройал сочувственно вздохнул, когда они с Коулом, раздев Джастина, увидели повязку. Раны не были опасными, но относились к разряду тех, которые причиняют большие неудобства. Ройал дал Джастину выпить и с удовлетворением отметил, что брат почувствовал себя гораздо лучше и с ним можно немного поговорить.

— Патрицию не тронули? — Коул сел на край кровати.

— Нет, — ответил Джастин. — Они разорвали ее лиф, и один из них немного потискал ее, но получил нож в спину, не успев надругаться над ней. Но по-моему, это убийство страшно напугало Патти. Она никогда не подозревала, что возможна такая жестокость. — Он чуть усмехнулся. — Кажется, именно то, что Антония назвала Патти кроликом, вывело ее из шока.

— Странная троица. Не могу понять, какие у них взаимоотношения, — задумчиво проговорил Ройал, надеясь что-нибудь узнать от Джастина.

— В этом трудно разобраться. Они ведут себя как братья и сестра, но эти парни целовали ее совсем не по-братски. Правда, они делали все это в шутку, потому что она хотела научиться целовать тебя. А когда Антония поцеловала меня, это тоже не было поцелуем любовницы.

— Я чувствую себя обделенным, — сказал Коул, и братья весело рассмеялись. — А что там было насчет раздевания?

— А, они купались. Прямо перед нами разделись до нижнего белья. Патти старалась не смотреть на них, что очень рассмешило Антонию и Томаса. Антония даже прикрыла грудь платком, чего, как я понимаю, она обычно в таких случаях не делает. Они резвились как дети. Мужчины, плавая вместе с красивой полунагой девушкой, вели бы себя иначе. Правда, все трое были раздеты больше, чем положено, но они не делали ничего такого, на что Патти не следовало бы смотреть. — Джастин бросил взгляд на Ройала: — Антония посоветовала мне спросить тебя о том долге, о котором она постоянно говорит.

Вздохнув, Ройал повторил всю историю.

— Я семь лет хранил молчание, а теперь мне пришлось дважды рассказывать все это. — Он отпил немного бренди, — Я не рассчитывал, что Хуан расплатится со мной.

— Антония говорит, что не Хуан совершал набеги на нас, не он застрелил наших родителей, — сказал Джастин.

— Я так и не думал, Джастин. Может, Хуан вот так и хотел расплатиться со мной. Это все Мендес, не правда ли?

Джастин кивнул:

— Так они утверждают, Ройал. Но как эти трое могут помочь нам? Их, наверное, разыскивает полиция.

— Вот этого я не знаю, — вставил Коул. — Я всегда был в стороне от этих дел, кроме последнего, когда получил пулю.

— Антония намеренно не застрелила тебя, — покачал головой Джастин. — Не понимаю почему, ведь, по-моему, это она метнула нож в спину того бандита, а потом вытащила его из спины, обтерла и снова сунула себе в сапог. И это при том, что Антония так изящна.

— Она одиннадцать лет провела с Рамиресом, — напомнил Ройал. — Может, он и не брал ее на свои дела, но научил Антонию драться на всякий случай.

— Вероятно, — согласился Джастин. — Когда мы распивали бутылку текилы, она упомянула о том, что ты советовал Хуану сделать из нее леди. — Он усмехнулся, заметив, что рассмешил брата. — А правы ли они, говоря, что наше ранчо хочет захватить кто-то из близких соседей?

— Это весьма разумное объяснение всех наших неприятностей, — ответил Ройал, собирая стаканы.

— Тогда пусть они останутся у нас, — зевнул Джастин.

— Да. И это обещает быть интересным.

Антония слышала голоса словно сквозь густой туман, но не шелохнулась, когда Мария и Патриция надели на нее чистую белую сорочку. Мария поправила на ней сорочку, и Антония интуитивно почувствовала, что ее внимательно изучают.

— А она очень хорошенькая, — заметила Патриция.

— Да, — согласилась Мария, — но она не мексиканка.

— Верно, но думаю, она выросла в Мексике. Судя по акценту, испанский ей ближе, чем английский.

— Сеньорита, а почему хозяин разрешил этим троим остаться у нас? Это же бандиты. Я в этом уверена.

— Возможно, но они сказали, что в долгу перед Ройалом и собираются помочь нам сохранить наше ранчо. Они, конечно, немного диковаты, но неплохие люди. Они были добры к Джастину и ко мне.

— Они способны проявлять доброту, но этого недостаточно. А что, если это только видимость?

— Но Антония заботилась обо мне, как о малом ребенке, — возразила Патриция.

— Для нее вы и есть ребенок.

— Но она всего на два года старше меня!

— Антония повидала куда больше, чем вы, чика. Может, даже побольше, чем ваши братья. Поэтому она старше своего возраста. Спокойной ночи.