Онлайн книга «Чёрная осень»
|
Анна прикрыла глаза и попробовала еще раз. - Папенька, неужели вы не видите, к чему идет дело? Сначала нас согласились отпустить и даже предоставили поезд, чтобы добраться до побережья. Потом выяснилось, что тетушка Элоиза нас не примет, и мы задержались на неделю. Потом мы решили уехать в Ламермур, но выяснилось, что на путях идет ремонт. И вот, в результате мы здесь, в Ильменске, и никто о нас не знает. Сюда даже почта не доходит... мы в полной ИХ власти. Петер ласково погладил дочку по каштановым кудрям. - Аннушка, не переживай. Нам ведь все объяснили... - Папенька, им нельзя верить! Умоляю... Скрипнула дверь часовни. Анна обернулась - и с одного взгляда поняла - поздно. Непоправимо поздно. *** На пороге часовни стояли двое молодых людей. Обоих она знала, к обоим привыкла. Оба давно уже были среди их охраны... назовем вещи своими именами - сторожей. Конвоя... Этих людей волновала не безопасность императорской семьи. Их волновало, чтобы никто не сбежал, Анна это отчетливо понимала... Обычно они были... Нет. Сейчас они были другими. Словно в них какая-то пружина сжалась. Словно... - Пройдемте с нами, жом Петер. Отец поднял брови. - Что случилось? Обычно... - Пройдемте, - повторил еще суше второй, тот, который постарше. Более молодой, Анна даже знала - его зовут Дима, слышала в разговорах, посмотрел на нее - и отвел глаза. Словно... Словно ему было и стыдно, и больно, и сделать он ничего не мог... Анна прикусила губу так, что ощутила во рту вкус собственной крови. Неужели? Неужели - конец!? - Папенька, я боюсь... Прильнуть к груди отца. Она слабая, она хрупкая, она в слезах... и никто не замечает, что из-за пояса отца к ней в руку перекочевал парадный кортик. А там и исчез в складках платья. Даже отец ничего не сказал. Видимо, растерялся. А Анну словно какая-то сила вела. Смерть? Так хоть не овцой на бойне! Ей нельзя умирать, нельзя... Именно ей нельзя, но... В доме они обнаружили всех родных, собранных в одной комнате. Анна прикусила губу. Да, похоже... Вот маман, недовольная - ее оторвали от вышивания. Вот Диди, вот Нини, Мими и Эсси. Растерянные, не верящие в худшее, и... А вот и новые действующие лица. Мужчина средних лет, с серым, невыразительным лицом, сидящий в кресле. Полноватый, волосы острижены под горшок, усы щеточкой... лицо лавочника или аптекаря. Лицо совершенно обычного человека, по которому скользнешь взглядом - и не обратишь внимания. Если бы не глаза. Они у него светло-карие, и такие... Анна не сразу подобрала определение. Такие глаза бывают у человека, которому все равно - убивать или нет. Он будет копать землю и резать людей с одинаковым выражением лица, он не различает. Он даже не чудовище... Бывают монстры, а бывают... Бездушные. Страшная сказка, рассказанная на ночь. Бездушный, да... - Для чего вы побеспокоили нас, жом... - Жом Хваткий. Можете называть меня так, - откликнулся мужчина из кресла, не выказывая желания встать даже из вежливости. Маменька кривилась от такого нарушения всех правил, но пока еще молчала. - Я прибыл сюда, жом Воронов, чтобы сообщить вам о принятом Союзом Освобождения решении. - Решении? - В отношении вашей судьбы, жом Воронов. - Слушаю вас? Голос отца не дрожал. А вот Анна... Анна украдкой оглядывалась, но выхода не видела. Они все в одной комнате, двери заперты, рядом с ними стоят солдаты, вооруженные, и снаружи, наверняка, тоже. Ах, было бы у нее оружие! Анна ненавидела охоту, но здесь и сейчас, она бы выстрелила в любого, кто встанет между ней и свободой. Раньше надо было думать, дуреха! Не полагаться на отца, на мать, не ждать милости от подонков, а решать самой... неужели вся ее решимость осталась там, в Звенигороде? Дура, дважды и трижды дура! Мужчина встал из кресла, медленно прошелся по комнате. И Анна видела - он наслаждается своей властью. Он счастлив... от чего?! Ответ она знала слишком хорошо. Только признаться себе боялась. Мужчина достал лист бумаги, вгляделся. - Союз Освобождения постановил, что жом Воронов и его семья виновны в преступлениях против народа Русины. Волей народа жом Воронов, а также все члены его семьи приговариваются к смертной казни через расстрел. Петер медленно поднял руку ко рту... - Но за что!? Мы же все отдали... Мужчина оскалился. - Так-таки все?! А кто ответит за тех людей, в смерти которых ты виновен? Кто?! - Я.... Была война! - тобой развязанная и тобой проигранная, ты, ничтожество... Петер словно съеживался на глазах. - Но... вы не можете! - подала голос Аделина. - Небеса вас покарают! - Я бы тебя ..., - грубое слово заставило Анну поежиться - и отступить к стене. Потянуть за собой оказавшуюся рядом Нини. Хоть кого закрыть... - Да брезгую, ... и ...! Аделина побелела, как мел. - Мразь! - Детей хотя бы пощадите! - умоляюще произнес Петер. - Это же дети! - Такие же мрази, как и ты! - рявкнул мужчина. - Хорош, жомы! Кончаем этих! Анна толкнула Нини к стене, загораживая собой. Она еще успела увидеть, как вскидывают оружие мужчины, как неправдоподобно медленно летят пули, а потом нечто ударило ее с дикой силой в живот, отбросило на Нини, выбило дыхание и сознание... И в последнюю свою секунду она думала не о себе. Единственной ее мыслью было: Мне нельзя уходить!!! Кровью и плотью, жизнью и смертью, душой и посмертием... я все отдам тому, кто защитит моего сына! Вне времен и миров Яна открыла глаза. Я что - жива? А как? Впрочем, долго радоваться неожиданному подарку судьбы, она не собиралась. Перевернулась набок и попробовала встать. |