Книга Искушение, страница 23 – Трейси Вульфф

Однако я совсем не ожидаю того, что происходит следом – Мэйси шепчет несколько слов, взмахивает рукой, и картина исчезает.

Она поворачивается ко мне с тем же мрачным выражением на лице.

– В вестибюле сейчас наверняка переполох. – Она вдруг улыбается. – Так что давай срежем путь.

И через несколько секунд в стене появляется дверь.

В отличие от прочих здешних дверей эта имеет ярко-желтый цвет и сплошь обклеена радужными стикерами – так что сразу видно, кому она принадлежит.

Мэйси прикладывает к ней руку и бормочет какой-то речитатив, в котором упоминаются «замки» и «двери». И дверь начинает отворяться.

– Пошли, – говорит она и настойчиво машет рукой, когда проход оказывается свободен. – Пока никто не видит.

Мне не надо повторять дважды. Я следую за ней, даже не пискнув, и дверь с тихим шелестом затворяется за нами. Мы, разумеется, оказываемся в полной темноте, что весьма пугает. С бешено бьющимся сердцем я пытаюсь достать телефон, чтобы включить фонарик.

Но Мэйси опережает меня, и прежде чем я успеваю вынуть из кармана гаджет, бормочет что-то там про «свет» и «жизнь», и слева от нас зажигается длинный ряд свечей.

Выглядит отпадно, такого я еще не видела. Чем дольше я узнаю о способностях своей двоюродной сестры, тем сильнее восхищаюсь ею. Но когда мои глаза привыкают к мягкому свету и моему взору предстает то, что нас окружает, я не могу не ухмыльнуться.

Потому что, разумеется, потайной ход Мэйси нисколько не похож на те потайные ходы, о которых пишут в ужастиках. Здесь не пахнет плесенью, ход не так чтобы очень узок, и он определенно не наводит жуть. Скорее, наоборот. И он нереально крут.

Как и в подземных темницах, стены здесь сложены из больших черных шершавых камней, но среди них красуются расположенные в случайном порядке драгоценные и полудрагоценные камни всех цветов радуги. Полированный розовый кварц блестит рядом с ярко-синими аквамаринами, над великолепным прямоугольным лунным камнем сияет крупный золотистый цитрин.

И их тут много. Ими усеяны все стены. Изумруды и опалы, солнечные камни и турмалины… Они все не кончаются. Как и этот потайной ход.

Кто мог создать этот потайной коридор, полный самоцветов? Я помню, что драконы славятся своей любовью к накоплению сокровищ, но тут это хобби поднято на совершенно новый уровень.

Тут также полно стикеров, как и в здешней библиотеке. Больших, маленьких, цветных и черно-белых. Может, декор библиотеки, который так мне понравился, – это тоже дело рук Мэйси? Или у них со здешней библиотекаршей, Амкой, одинаковые вкусы?

Как-нибудь в другой раз – если меня не выпрут из Кэтмира и не посадят в тюрьму для сверхъестественных существ за покушение на убийство – я хочу вернуться сюда и прочитать тут каждый стикер. Сейчас же, продвигаясь все дальше и дальше, я довольствуюсь прочтением только тех из них, которые находятся на уровне моего лица.

«Я ангел, честно. Просто на метле реально быстрее» – на наклейке остроконечная ведьминская шляпа и метла.

«Karma’s a Witch» ^[3] с хрустальным шаром на заднем плане.

«Я только что сделала тест ДНК. Оказывается, я стопроцентная ведьма!» — на фоне цветы и шалфей.

Я смеюсь, и Мэйси улыбается, взяв меня за руку.

– Все будет хорошо, Грейс, – говорит она, когда коридор делает поворот. – Папа во всем разберется.

– Очень на это надеюсь, – отвечаю я, потому что одно дело быть горгульей, и совсем другое – свирепым чудовищем, которое в аффекте набрасывается на людей и пытается их убить, притом таким образом, что из них вытекает чуть ли не вся кровь.

И я впервые начинаю по-настоящему гадать: а что, если Хадсон и вправду мертв? И если это так, то, может быть, его все-таки убила я? Все абсолютно уверены, что я бы не вернулась в Кэтмир, если бы считала, что Хадсон по-прежнему опасен, а потому пока что я исходила из предположения о том, что я либо заперла его в неком пространстве между мирами, выбраться из которого ему не под силу, либо он смог освободиться, и я вернулась, чтобы помочь найти его.

Но если я способна выкачать из вожака человековолков половину крови, не зная, как сотворила такое, – хотя я не представляю себе, как это возможно, – то почему бы не предположить, что я сделала то же самое с тем, кто пытался убить моего суженого?

Не потому ли я ничего не помню о последних четырех месяцах моей жизни? Может, поняв, что я стала убийцей, я получила такую психологическую травму, что мое сознание заблокировало эту информацию? А теперь снова блокирует нечто подобное?

Мэйси ведет меня по еще одному длинному коридору, затем по узкой винтовой лестнице и наконец шепчет:

– Мы уже почти пришли.

Фантастика.

«Почти пришли» означает, что настало время ответить за то, что случилось с Коулом.

«Почти пришли» означает, что настало время выяснить, действительно ли я стала чудовищем, как опасаюсь.

«Почти пришли» означает, что все вот-вот полетит в тартарары.

– Ну все, мы на месте, – говорит Мэйси, когда мы наконец останавливаемся перед дверью, покрытой полосами всех цветов радуги. – Ты готова?

– Нет. Совсем не готова, – отвечаю я, махнув рукой.

– Я знаю. – Она на несколько секунд обнимает меня, затем отстраняется. – Но все равно соберись. Пора наконец выяснить, что происходит.

Она берется за ручку двери и изображает на лице улыбку.

– Да ладно, ведь хуже уже не будет, верно?

Я не знаю, что ей ответить, и это, наверное, хорошо, поскольку в следующую секунду она распахивает дверь – и я лицом к лицу сталкиваюсь с Джексоном и дядей Финном.

Джексон поворачивается ко мне и хмурит брови.

– Что ты здесь делаешь, Грейс? Я же сказал тебе, где я, чтобы ты не волновалась. У меня все под контролем.

– Не все. – Я качаю головой, пытаясь придумать, как объяснить, в каком виде я проснулась сегодня.

– Да ладно. – У него делается немного неуверенный вид. – Это не я ранил Коула, и Фостер это знает.

– Я знаю, что это не ты. – Я делаю глубокий вдох. – Потому что я почти уверена, что это сделала я.

Несколько долгих секунд ни Джексон, ни мой дядя ничего не говорят. Они просто смотрят на меня, словно проигрывая мои слова в мозгу и пытаясь уразуметь их смысл. Но чем дольше они молчат, тем большая растерянность проступает на их лицах – и тем больше напрягаюсь я.