Книга Инферно, страница 32 – Анна Штогрина

Нина послушная. Нина его купленная шлюха. С Ниной можно все!

Ведь девчонка зависит от его милости и подачек, а значит, желает угодить любимому ректору.

Степан Самуилович старался не смотреть студентке в глаза. Только в них он мог разглядеть истину. Ненависть и отвращение к нему, жирному борову — извращенцу. Осознание этого сразу остужало пыл Степана. Член итак последние годы вставал с трудом и нуждался в более извращенном сексе. Так что заморачиваться о том, что чувствует его очередная глупая кукла он не желал.

— Нина — Нина, Ниночка, — потянул он слащаво, уже мысленно имея малышку и выдумывая ей новые пытки.

— Вы извините, что я так задержалась. У подруги был День Рождения, — сглотнув ком отвращения от пошлых интонаций ректора, виновато проговорила девушка.

Убедила свою головушку, что весь этот кошмар просто игра. Она талантливая актриса. Необходимо отснять еще пару постельных эпизодов и падкий на студенток мудак, заинтересуется другой жертвой. А ее оставит в покое. Зато повышенная стипендия и красный диплом будут для нее лучшей наградой. Оскаром за главную роль.

— Сегодня прокатимся, детка. Хочу познакомить тебя с моим товарищем, — снова лизнув губы, проворковал развратник.

Нина заметно напряглась на последних словах ректора.

Одно дело трахаться с вялым толстяком за диплом и плюшки в виде денег на карту после секса. А совсем другое, если этот хлыщ решил подложить ее под всех своих дружков.

— Я…я сегодня не могу. Родители уже звонили, нервничают. Вы лучше отвезите меня домой, — с дрожью в голосе проговорила Нина, и нервным движением заправила выбившуюся прядку за ушко.

Степан придавил педаль газа в пол. Расстегнул натянутую на животе пуговицу пиджака.

Бегло глянул на свою студентку. Совсем не по доброму.

— Ох, Ниночка. Ты еще совсем ребенок, — с лицимерной ухмылкой сказал он и демонстративно потер член, что начал подавать признаки жизни. Да, Нина малышка для него. Запретный плод для педофила. Жаль, что ей уже девятнадцать. Старовата…

— Хочу-нехочу. Кто ж тебя спрашивает, девочка?! Из нас двоих взрослый и умный ректор — я. А значит, если тебе нравится жить в лучшей комнате общежития и получать повышенную стипендию, то логичнее и правильнее слушать старших.

Степан потянулся к сжатым кулачкам девочки и перехватил ее руку. Бухнул ее на свою ширинку, заставляя наглаживать его мерзкие яйца всю дорогу.

Нина не отдернула руку, не желая злить и разочаровывать важного человека. Покорно перебирала дрожащими пальчиками по ткани брюк в паху мужчины.

— Я вот тебе говорю, Ниночка, а ты, глупенькая, не слышишь. Говорю-говорю, а ты точно дура деревенская, игнорируешь мои слова и напрашиваешься на наказание, — закатывая глаза от порочного удовольствия, говорил ректор.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Тряхнул волосами и внимательнее уставился на дорогу. Девочка продолжала наглаживать ширинку, замаливая свою провинность.

— В большом городе, как в джунглях. Действуют животные законы и выживают сильнейшие хищники. И если я тебе предлагаю свое покровительство, то ты, мелкая дуреха, должна радоваться и сильнее сжимать мой член… Сильнее! — повторил ублюдок громче. Нина вздрогнув, сомкнула пальчики на выпирающем небольшом стволе, — К тому же я собираюсь тебя познакомить с очень важным человеком. Петр Васильевич Шрайвер ведущий хирург "Медеи". В этой частной клинике тебе потом будут оказывать любые услуги. А прайс там заоблачный. Вот подвернешь ты случайно ножку или заболеешь гриппом, а скорая из "Медеи" приедет за семь минут. И лечение окажет на стационаре не хуже, чем в лучших Израильских клиниках.

Нина смотрела удивленно и ошарашенно, не забывая натирать противный ей член, пока только через одежду.

— Но я молода. Болеть пока не собираюсь, Степан Самуилович, — попыталась жалобно возразить девушка.

На светофоре ректор обернулся к ней и свел седоватые брови к переносице.

— Это пока, девочка. Но время и болезни беспощадны. И в твоих же интересах заранее обзавестись нужными знакомствами.

С этими словами ректор повернул руль, въезжая в поворот. Авто плавно вырулило на стоянку за клиникой.

С выдохом сожаления Степан убрал руку студентки с ширинки и вышел из машины.

Нина, как тупая беспечная овца, последовала за этим грузным боровом.

Степан подхватил девушку на улице и притянул к себе, бессовестно сжимая круглую попку под коротким платьем. Схватил лапой ее личико в капкан и противно засосал губами ее рот, пронизывая девушку еще и мягким языком.

Нина сдержала позыв рвоты от мерзкого вкуса поцелуя. Замаскировала свою брезгливость очаровательной улыбкой. А глазки от греха подальше спрятала в асфальт. Слишком явно в зрачках читались ее истинные эмоции.

Странная парочка вошла в клинику через черный ход. Степан вел девушку следом, удерживая ее ладошку в своей потной руке.

Нина едва успевала перебирать ножками на высоких острых шпильках.

Ректор довел девушку до двери с секретным кодом и красным глазком камеры, достал телефон и набрал друга.

— Петя, мы на месте. Впускай, — коротко отчеканил он.

Подмигнул Нине и подтолкнул девушку в приоткрывшуюся автоматически дверь.

Лестница вниз освещалась галлогенновыми лампами. Подвал "Медеи" напоминал высокотехнологичный бункер. Нина с открытым ртом осматривала длинный коридор с несколькими дверьми. Светодиодные экраны над ними мигали красной надписью: "Не входить!"

— Степан Самуилович, здесь никого нет, — с тревогой в голосе оглянулась девушка.

Чувство, что она канарейка, и ее заперли в подвальной клетке с голодным котом, навевало панический страх.

— Ниночка, здесь есть я. И Петр Васильевич. Тебе, девочка, нас двоих хватит. Не беспокойся, — ректор сильнее потянул девушку к дальней двери.

У Нины подкосились ноги, когда она рассмотрела помещение, открывшееся ей. Это была стерильная операционная с металлическим столом и прожекторами, направленными на него. Несколько этажерок по бокам были завалены опасными хирургическими инструментами — скальпелями, пилками для костей, дробильными молотками и суднами со шприцами.