Книга Возвращение в Сонору, страница 19 – Екатерина Гордиенко

— Слушай, Хили, — я наблюдал, как она давится бутылочным горлышком. — А зачем ты тогда украла сумку Лины?

Когда Роб выбил плечом дверь подсобки и рванул вверх по лестнице, я просто повернулся и ушел. Потому что не хотел наблюдать, чем все закончится. Об этом потом и так неделю гудела вся школа. И как Роб на руках отнес Покахонтас вниз, и как, опустившись перед ней на одно колено, натянул ей на ноги кеды. Золушка встретила своего принца. Конец истории.

Мне нужно было выпить что-нибудь покрепче.

— Ребята, кто-нибудь ее хочет? — Приобняв Хили за плечи, я повернулся к парням. Норт с Диком дружно пожали плечами и отвернулись. — Ты здесь больше не нужна. Проваливай.

Оттолкнув сенаторскую дочку, я побрел к двери бильярдной. И по пути впечатался в чье-то твердое плечо.

— Э? Вы уже успели набраться без меня?

На меня, сыто улыбаясь, смотрел довольный Роб. От него пахло Линой, ее руками, растиравшими в ступке палочки гвоздики, ее волосами, в которых навсегда запутался запах ванили. И он, сука, смел смотреть мне прямо в глаза.

— Нехорошо опаздывать, — моя рука сама собой вцепилась в ворот его рубашки.

— У меня была причина, чувак, — все с той же дурашливой улыбкой Роб развел руками.

— Если эта причина мешает тебе общаться с друзьями… — мой голос перешел в рычание, — … то брось ее.

— Что? — До Роба постепенно стало доходить, что здесь не шутки шутятся.

— Я сказал: брось ее.

— Да хрен тебе! — Он сбросил мою руку. — Думаешь, если сам не смог поиметь Лину, никто другой не захочет? — Он поставил блок, защищаясь от моего кулака. — Ты упустил свой шанс, придурок. Не надо было обижать девочку. — Мой кулак все-таки нашел свою цель, но этот клоун не унимался. — А чего ты ждал? Думал, никто не заметит, какая она красивая и добрая? Все парни это заметили, и я тоже.

Неделю назад что-то случилось с моим горлом, и я наконец начал дышать полной грудью, но сейчас захлебывался и хрипел, словно утопающий.

— Заткнись, Роб!

Но его как прорвало.

— Я впервые встретил такую девушку. Думаешь, я отпущу ее только потому, что тебе нравится ее травить? Ты злобный придурок, Джокер, и это только твоя проблема, что никто не хочет тебя полюбить.

Джокер? Только Покахонтас могла называть меня этим именем. Я был ее персональным злом, и то, что она поделилась им с Робом в моих глазах выглядело почти предательством.

Где-то за спиной завизжали девчонки. Норт с Диком растащили нас, но я еще пытался вырваться, за что и получил чувствительный тычок между лопаток.

— Хватит! Хватит, я сказал. — Норту тяжело было сдерживать меня, и он с натугой цедил слова сквозь зубы. — Черт с вами с обоими. Хотите драться — деритесь. Но по правилам.

Драться? Отлично. Меня это устраивало.

— Ведьмин круг. Сейчас. Я тебя вызываю, Роб. Победитель получает приз.

— Хрен тебе, — он оскалился так же злобно, как я. — Мы просто деремся, потому что деремся. Идем, птенчик. Я выщиплю тебе перышки.

— Лучше бы вы друг другу яйца оторвали, — от всей души пожелал Дик, — нам всем жилось бы спокойнее.

Коротко хохотнув, я хлопнул Роба по плечу. Он, приобняв меня в ответ, потащил через холл к дверям, а затем к машинам. В этот миг мы были похожи на лучших друзей.

Вот только люди от нас шарахались во все стороны. Даже парни из футбольной команды предпочитали отступить к стене. Краем глаза я заметил высокую стройную девушку с такими же, как у Лины, длинными черными косами. Кажется, сестра Покахонтас. Кажется, ее звали Анной.

ЛИНА

— Как я выгляжу? — Изображая дебютантку в бальном платье, я покрутилась перед Алфредо.

Он одобрительно оглядел мою черную толстовку и джинсы:

— Ты прекрасна. Не хватает лишь улыбки. — Гостеприимным жестом он распахнул ворота кладбища. — Входи.

Сегодня вечером я должна была познакомиться с Бойцовским клубом. Конечно, смотреть представление предполагалось с галерки, вернее с крыши затененной ветвями акации усыпальницы некоего Людвига Вульфа. Внизу на ступенях сидел его призрачный пес. Как обычно, он не обращал внимания ни на людей ни на призраков — просто охранял покой хозяина.

— Сейчас начнется, — зная, что его никто не услышит, Алфредо мог позволить себе говорить в полный голос. — Сейчас… вот видишь, все посторонние выходят за границу Круга.

— А почему его называют Ведьминым? Кто там лежит?

— Да Бог весть. Но ведьмы тут совершенно не при чем. Лет семьдесят назад пьяные студенты переставили могильные камни в круг, а добропорядочные христиане так перепугались, что решили счесть это за некий знак Божий.

— А кто там похоронен на самом деле?

— Никто уже не знает. Знавал я одного фриза, что служил в канцелярии первого местного губернатора. Так он рассказывал, что на месте Роузхилл располагалось койотское кладбище. Ну там, могилы на деревьях, покойники со своим оружием и в лучших одеялах… Строиться здесь никто не захотел, а потому старые кости похоронили в земле, как это принято у добрых христиан, и даже поставили усопшим вождям надгробия. Но так как имен их никто не знал, то надписей не высекали. А потом вокруг стали хоронить и пришлых.

Я с трудом перевела дыхание. Так вот где все эти годы покоился прах моих предков. Завоеватели не смогли отобрать у них последний клочок родной земли и теперь, сами того не зная, приносили кровавые жертвы великим вождям.

— Смотри, смотри… они сходятся.

Света почти полной луны было достаточно, чтобы разглядеть две фигуры — одну в светлой рубашке и вторую в черной майке с длинными рукавами. Они бросились друг на друга, словно в один миг рухнула между ними невидимая преграда, и сразу покатились по земле.

Я прикусила палец, чтобы не закричать. Это были Роб и Джокер. Иногда трудно было понять, кто из них оказывается сверху. Мелькали кулаки, выгибались прижатые к земле тела. Зрители уже кричали, не сдерживаясь, во все горло.

Внезапно один парень, вероятно, выполняющий роль рефери, бросился вперед и попытался оттащить черную фигуру, навалившуюся на парня в светлой рубахе. Его оттолкнули, тогда на помощь бросились еще несколько человек и, наконец, растащили дерущихся.

Джокер стоял на границе круга, нагнувшись и уперев руки в колени. Кажется, он пытался отдышаться. Роб медленно поднялся сначала на четвереньки, а затем, пошатываясь, встал на ноги. Не глядя на Джокера, он пошел по направлению к главной аллее, за ним потянулись остальные.

Не в силах оторвать взгляд от Ведьминого Круга, я все еще лежала, прижавшись к крыше склепа. Джокер выпрямился и стянул с себя майку. Казалось, его белая кожа мерцает в лунном свете. Он поднял брошенную на один из камней куртку, а затем обмотал кулак правой руки своей майкой.