Книга Свет призрачной звезды. Книга 1, страница 126 – Ольга Вешнева

Первый день рождения без мамы вышел невеселым. Не помогли вернуть праздничное настроение и любимые забавные ребусы, которые девочка составляла вместе с папой при свете карманного фонаря.

Считая себя достаточно взрослой, чтобы понимать, как трудно ее папе, Лариса старалась не выглядеть грустной.

— Заметен прогресс, папочка, — сказала она, подвигая к себе толстый блокнот, лежавший на коленях отца. — Ты научился понимать мои формулы, но я пока не понимаю твоих.

— Поймешь, когда подрастешь, Ларчик, — ласковый шепот отца прошуршал над озером в такт шороху ивовых листьев. — Сама научишься их составлять. — Ты так и не рассказала мне, как повеселилась с друзьями.

— Я не веселилась. Вспоминала маму и грустила. Слезы потекли. Друзья меня успокаивали. А потом Борька запустил мне тортом в лицо. Увернулась. Это соседский котенок научил меня ловкости. Что за глупая иностранная традиция кидаться тортами! — девочка надула губы, — Торт приятнее и полезнее съесть. Он очень вкусный. Светка сказала, что у каждого человека есть своя звезда. Она светит только для него и приносит удачу. У нее уже есть такая звезда в созвездии Ключей или Кастрюль, не помню. Я опять расстроилась.

— Почему? — поинтересовался отец, накинув ей на плечи тяжелый пиджак.

— Ну, я осталась без своей звезды. В мире так много людей. Все звезды на небе уже кем-то заняты.

— Не все. Посиди тут, я скоро вернусь.

Отец быстренько сбегал в дачный домик и принес большую желтую карту с точками, подписанными неизвестными буквами.

Взволнованно пыхтя как игрушечный паровозик, профессор положил карту на колени удивленной дочери.

Он рядом с ней на расстеленное полотенце.

— Посмотри. Перед нами астрономическая карта другой галактики. Там нет людей. Выбери любую звезду, и она будет светить невидимым светом только для тебя.

— Кто же там живет, если не люди? Неужели, жар-птица и конек-горбунок? — обрадовалась девочка.

— Много удивительных существ. Одни похожи на нас с тобой, а другие выглядят причудливо. Моя огромная-преогромная мечта вновь побывать там! Я гостил там однажды, — профессор залился беззаботным детским смехом. — Быть может, придет день, когда мы с тобой полетим в космическое путешествие, и ты увидишь жар-птицу и прокатишься на коньке-горбунке.

— Только не летай туда без меня. Ты мне нужен здесь, на Земле. Я люблю тебя, папа, — девочка ткнула пальцем в приглянувшуюся темоно-розовую точку и крепко обняла надежную сильную руку отца.

— И я люблю тебя, кнопка, — громкие добрые слова разнеслись эхом над озером…

Лариса вспомнила, что так и не узнала от отца, какую планету или звезду она выбрала на карте. Нелию?

— Я не собирался тобой управлять, Лара, — заверил вышедший на крыльцо Эйнар. — Хотел помочь тебе.

Повернувшись, Лариса увидела, что он снова надел штаны и куртку.

— Нет, Эйнар, ты пытался завладеть моим разумом! Уходи! Мне нужно побыть одной! — Лариса оградилась от него руками.

Прижалась спиной к холодной колонне.

— Прости, я хотел узнать, что тебя беспокоит, и помочь преодолеть эту проблему, — попытался извиниться Эйнар,

— Считаю иначе, — Лариса не собиралась принимать его извинений. — Режим управления объектом. Любимое твое состояние.

— Не в данном случае. И не любимое…

— Я тебе не верю.

— Ты сохранила опасно сильную привязанность, — подметил Эйнар. — С погибшим на “Илиде” парнем у тебя была установлена энергетическая связь?

— Да, — Лариса нервно взялась правой рукой за левое запястье.

— Ты постоянно его ищешь. Но его бесполезно искать. Он погиб. Твое подсознание этого не понимает.

— Поймет со временем.

— Нужно избавиться от привязанности. Разреши помочь.

— Нет, Эйнар, я справлюсь сама.

— Энергетическая связь может погубить, — заботливо предупредил Эйнар.

— Она ослабнет со временем.

— Замкнутые повторяющиеся циклы характерны для двигателей простейшей техники. Некоторые планеты часто меняют траекторию движения на орбитах своих звезд, — путанно выразился Эйнар.

— Я не планета, а мое движение по кругу обусловлено вескими причинами, — вздохнула Лариса. — Для прерывания сформировавшейся цикличности я должна вернуться к исходной точке событий и изменить степень восприятия.

— Или степень доверия?

— То и другое. Но я боюсь туда возвращаться. Трудно снова переживать то, от чего стремишься навсегда избавиться. Тебе знакомо странное ощущение, что в памяти расставлены ловушки? Попав в них, можно и не выбраться.

— Нет, Лара. От ненужной информации памяти я избавляюсь без проблем.

— Должно остаться место, куда тебе не хочется возвращаться.

— Пока не хочется, я не возвращаюсь. А ты сама стремишься туда вернуться, замкнуть бессмысленный цикл действий.

— Я вернусь, чтобы пережить все заново и освободиться от всего, что меня тревожит, — заверила, опустив печальный взгляд, Лариса.

— Вернешься туда, откуда рискуешь не выйти живой?

— Неправда, я смогу.

— Сможешь когда задашься нужной целью, — согласился Эйнар.

— Попробую… Прощу, не приближайся ко мне. В одиночестве легче перестроить сознание.

Сомнений набралось не меньше большого мешка.

Похоже, я живу иллюзиями, вижу все наоборот как в зазеркалье. Не я перехитрила рыжего хищника, а он поймал меня. Я поддалась дешевым фокусам нелианца и вместо превращения его в человека, сама начала терять человеческую сущность.

Лариса посмотрела на заиндевелый, как розовый щербет, быстро вянущий цветок реллии, и ей померещилась в умирающем цветке, на ветру шевелившем лепестками, оторванная голова дапатитии с разинутой пастью.

Вновь закружилась голова.

Лариса прикинула, какой риск страшнее — приложиться головой о каменную ступень или выдать нелианцу секреты человеческой памяти.

Выбрав допустимым второй риск, она обратилась к Эйнару.

— Помоги мне подняться по лестнице и проводи в Зеленый Зал. Скользко, — попросила она и добавила. — Только не лезь в сознание.

— Лара, твое отношение ко мне полностью неправильно.

— Оно надежно обосновано, — Лариса оперлась на его руку. — Твоя темная сила убивает.

В Зеленом зале нелианец предостав ей свободное пространство, присматривая со стороны.

Лариса подошла к зеркалу в форме гигантского кристалла с широкими гранями, отливавшими перламутром. Пытаясь усмирить дыхание, взглянула на свое отражение. Да, не модельный видок! Волосы растрепаны, светящиеся фиолетовые глаза жутко вытаращены, из разинутого рта высунут пропущенный между клыками язык: портрет лохматого ретривера, спарившегося в жару. Плюс заторможенность мышления, как после принятия горячей ванны.