Книга Мотылек и Ветер, страница 30 – Ксения Татьмянина

— Что у тебя, Конфетка? Подгорает, так хочу что-нибудь сделать! Куда бежим?

Она не удержалась от горячего шепота, едва староста отлучился с кухни на минуту.

— Вопрос у меня к тебе.

— Какой?

— Личный.

— Мля… — Катарина аж откинулась на спинку стула, болезненно оскалившись. — Вот же Прынц урод. Или ты ему причинное место крутила, пока он не рассказал про меня все, что знает?

Тут уже я скривилась:

— Фу, нет. Меня твои тайны не волнуют. Кроме одной.

— Ну?

— Импульс у тебя где?

— Да, подруга, да ты прямо в трусы за самым лакомым лезешь.

— Давай по-другому. Большинство пограничников вызов в яремной ямке славливают. Из нас четверых, кто на сбои попал, отличия у двоих точно — у меня и у Юргена. Не хочешь посвящать в детали, подтверди, что не как у всех.

— А Герман?

— Еще не выяснила.

— А если да, то что это значит?

Серьезная Катарина мне нравилась больше. Ее лицо менялось, как маска в древнем театре, и можно было подумать, что их две — глупышка и вертихвостка, и та, что спасает людей от грани.

— Я еще не знаю. Август не выходит на связь, а все вопросы к нему. Пока только собираю информацию.

— Давай подосвиднькаемся с нашим папочкой, и на улице поговорим.

Мы ушли, и по пути до остановки Катарина призналась:

— В животе, справа. Место примерное, где печень близко, я там даже татушку сделала — маленькую пчелку. У меня сигнал как зуммер, жужжание. Приятное и тревожное одновременно. Срываешься, бежишь, знаешь, что сейчас увидишь чужую жизнь в одном из самых острых моментов. И — хоп! Что-то делаешь или что-то говоришь…

Она нарисовала в воздухе контрскольжение двух ладоней, будто два самолета едва разминулись по траектории.

— Ты сейчас куда?

— Никуда. Планов нет.

— Тогда пошли со мной по магазинам? Ты, кстати, не долечилась что ли? Розовая, как клубничный леденец…

Мне свитер нужен и я согласилась «по магазинам» без споров. Плохо только, что девушка выбирала торговые центры для прогулок, людные и шумные. Внутри я спасовала немного, пожалела о согласии. Старалась зайти в первый попавшийся отдел и взять любое, на что рука ляжет. А для нее покупки — отдельное развлечение, и упускать ни одной детали девушка не хотела.

— Какой блеклый свитер, Ирис, и большой по размеру. Не дури! — Отобрала, стала перебирать вешалки. — Если вкуса нет, не лезь. Мне доверься.

— Не буду я мерить. Видно же, что влезу.

— Не умеешь ты жизни радоваться, моль… От кого сообщение?

— От Роберта Тамма.

Как раз в этот момент аномофон дал сигнал и я отвлеклась на экран. Вопрос бесцеремонный, но я не стала делать замечание, а ответила просто. Он прислал фотографии, которые я просила.

— Ммм… Викинг, как есть! Спроси его — женат он или нет в конце концов? Если свободен, так я счастья попытаю.

После этой фразы девушка внезапно оставила вешалки и настороженно посмотрела в глаза. Улыбнулась поджатыми губами, покраснела и шепнула:

— Посмотри на того мальчика, консультанта в мужском отделе. Хорош, скажи? И руки красивые, я сразу представила, как его лапищи по моему нежному телу скользят. — Катарина свободной рукой, чуть касаясь одежды, провела по себе от груди до живота, демонстрируя мне наглядно свои мечтания.

— Серьезно?

В молодом человеке не было ничего особенного. Явное вранье, даже при моей скудной чувственности я понимала, что о таких парнях не фантазируют. Катарина стала смеяться:

— Тебя дразнить — одно удовольствие! Прынц с тобой не закиснет, скромница ты наша? Расскажи, что для него делаешь? Или бревном лежишь — ножки врозь, а ручки по швам?

Ей не нужен ответ. Катарина кайфовала от того, что заводила такой разговор, выбирая скользкую постельную тему. Эпатировала, издевалась, пытливо смотрела на реакцию. Ну, зачем?

— Ты прекрасна и отвратительна одновременно.

— Я знаю. Ну, поделись! В кои-то веки у меня подружка завелась, а такая молчунья… — Я не ответила, и она фыркнула: — Плесень. Ты тоже отвратительна, ханжа и монашка. Ладно, выбирай свой свитер и жди здесь. Я в отдел сгоняю, где перчатки брала, он как раз в этом же центре.

Вернулась девушка быстро. Когда я оплатила свою покупку и мы вышли, она протянула пакет:

— Дарю!

Внутри лежали голубые перчатки и осенний шарф того же оттенка. Дорогие, из натуральной тонкой шерсти и вставками эко-кожи. На запястьях перчаток капельками блестели жемчужные пуговки.

— Зачем потратилась? Ты же говорила, что между трусами и колготками иногда выбираешь, так на все денег нет…

— Да дура я, вот… Не наденешь, — обижусь вусмерть! Болтаю много, лезу во все дырки, обидеть могу. Но на самом деле я хорошая, правда.

— Спасибо.

— С ладошкой угадала размер? Надевай немедленно! Я хочу посмотреть. Нарочно подобрала, чтобы ты как цветок ириса была, и в серые глаза отражение бросало. Яркой надо быть, сочной. Мир это такой огромный таз говна, и не надо добавлять туда свою ложку!

Когда я выполнила просьбу, кивнула удовлетворенно. Прямо на мне, наклонившись к руке, перекусила пластиковые усики бирки, и также на шарфе.

— Умаслила? Угодила?

— Угодила.

— Знаешь, Конфетка…

Но девушка передумала и ничего дальше не сказала. А мне показалось, что именно сейчас она произнесет что-то важное. На минуту молчания Катарина впала в состояние одухотворенности и душевных чувств, задумавшись и глядя куда-то в сторону. А потом встрепенулась, прикусила кончик языка и сузила глаза:

— А если бомжару Германа соблазнить? Денег у него нет, зато эмоций будет вагон. Уверена, что он до сих пор девственник, больной на голову. Стану его первой женщиной, огребу щенячьего обожания, старания и энергии. Будет мне приносить цветы с клумбы и морожено покупать.

— А Викинг? Уже все?

— От серьезного мужика будут серьезные требования, а отшельник на меня как на богиню смотреть будет. Тоже приятно. Давай тему сменим… я со всеми ходами уже закончила, по всем районам. Сейчас перешлю, а ты уже Августу скинешь.

— Ты за меня всю работу сделала!

— Я не конкурентка, можешь денег не переводить. Мне легко, я все просто супер чувствую по ним — где какие, моя тема. Ты знаешь, что их на весь город триста пятнадцать?

— Нет.

— А я их легко в голове держу. Визуально каждый легко представляю.

Нет, я не переживала, что Катарина «отняла мой хлеб» и претендует на заработок. Наоборот, сейчас из-за Юргена, я меньше всего хотела думать об этом задании. И была очень рада, что девушка сделала его, освободив мою мутную голову для осмысления личных перемен. И если уж заниматься пограничными делами, то лучше потратить время на импульсы, на исчезнувших и загадочный «шаг на границу», который я «проспала», пока вытаскивала Нику.