Онлайн книга «Шолох. Академия Буря»
|
Ворота с пронзительным скрипом открылись. Сторож снял с ремня маг-светильник и, постучав по стеклу, пробудил свет. Шар тотчас разгорелся синевато-зеленым. Пейзаж и парень, до того весьма смутные, проступили во всей красе. У сторожа оказались желтые глаза, серо-коричневые волосы, похожие на перья, и большие уши. Лицо было открытое, дружелюбно-симпатичное. Одежда мешковатая. Найт дала ему лет двадцать пять навскидку. – Идем! – сказал парень. Глянул на девушку и тотчас ойкнул: – А что у тебя с глазами? – Это врожденное, называется гетерохромия, – привычно буркнула Лади. И действительно, одна радужка у нее была темно-синяя, вторая – зеленая. Ладислава не знала, скольких людей в своей жизни она научила слову «гетерохромия» благодаря данной особенности. Притом это был чуть ли не единственный научный термин в ее простом жандармском лексиконе. Найт и сторож пошли к академии. Хм, раз «маньяк» тоже отсюда, надо будет его найти. По фингалу. Узнать о судьбе чемоданов. И, наверное, извиниться. Меж тем вихрастый ключник как-то по-птичьи раздулся: – Меня зовут Стэн Хлестовски, ко мне на «ты», – гордо заявил он. – Я сторож, библиотекарь, ночной человек, колдун и заместитель леди-ректора Элайяны. Я мастер количеств! Ты не найдешь никого, кто делал бы больше, чем я, вот. «А про качество он помалкивает», – усмехнулась Ладислава. Когда она представилась в ответ, Стэн с хрустом почесал вихрастый затылок: – Кажется, я помню твое имя, – протянул он. – Это ты бросила четвертый курс в военном университете и перевелась к нам на первый год? С потерей трех лет, да? Лади видимо напряглась. – Да. Я, – поколебавшись, ответила она. – Мощно! А ведь ты даже уже на профильную стажировку в Саусборне успела устроиться… Что-то там в порту. Таможня? – Отлов пиратов и контрабандистов, – медленно протянула девушка. – Обалденно! – Не сказала бы. А откуда ты про меня знаешь? Вдруг у них на острове в ходу саусберийские газеты? Заметка про ситуацию госпожи Найт была совсем крохотной, втиснута как дополнение к эпитафии шефа, но… Если кто-то на Этерне видел статью… Сердце Лади болезненно сжалось. Стэн пожал плечами. Дважды. – Я ставлю печати на документы о приеме новых студентов. Ну и читаю помаленьку. Люблю читать. – Любишь читать документы? – Да что угодно. Я в плену у буковок! Когда они сложены в слова, то иногда такие вкусные – как лягушки. «Странное сравнение», – передернулась Найт, у которой лягушки занимали нижнюю строку в списке гастрономических радостей. А то и вовсе обретались на другой, нежелательной стороне листа. Стэн и новенькая подошли к замку. В призрачном лунном свете он выглядел древним великаном, уснувшим на лугу и обратившимся в камень – слишком цепкими оказались сны, не удалось проснуться. – Так почему ты перевелась? – спросил липучка-Стэн. Ладислава раздосадованно крякнула. С другой стороны, они все захотят знать. Нужно смириться с этим, научиться говорить правду так, чтоб не вызывать дальнейших расспросов. Чтобы самой не думать об этом лишний раз. – Скажем так: мне всегда нравилось волшебство. И море. Хочу учиться магии и гулять на пустынном берегу, – твердо заявила Найт, глядя на академию, которая теперь нависала над ними, как скала. – Мой отец говорил: однажды ты понимаешь – надо перестать ждать и начать делать то, что хочется. Судя по всему, у меня наступил этот момент. – Волшебство и море у нас имеются, да, – чинно кивнул Стэн. Слова Найт не показались ему странными, и девушка заметно повеселела. – Кстати! – вспомнила Ладислава. – Я приехала так поздно, потому что наш корабль попал в грандиозный отлив. Вода опустилась… не знаю… на много метров. Это вообще нормально? – Вполне, – кивнул Хлестовски. – Остров Этерны всегда резко реагирует на излишки магии. А сегодня академию пробудили после летнего – дохлого – сезона. Маг-уборка, зачаровывание аудиторий против списывания, изгнание пришедших за лето сущностей… Куча заклинаний сразу. Вот Этерна и расстроилась, поджала море вместо губ. – И часто она расстраивается? – Несколько раз в год. Когда мы активно колдуем. Праздники, сессия. Лекции после вечеринок. – Э? – Тогда нужны массовые чары бодрости под кодовым названием «спички в глаза», – пояснил Стэн. Они поднялись к высоченным резным дверям академии. Хлестовски, хвастаясь перед новенькой, осветил фонарем круглый герб, выбитый на створках: десятиконечная звезда, а в ней – штормовое море и маяк, от которого вместо света разлетаются спирали заклятий, похожие на ракушки. – Добро пожаловать в магическую Академию Бурю! – торжественно объявил Стэн. * * * Внутри все оказалось именно так, как и представляла Ладислава. Редкий случай, когда предсказуемость – это хорошо, потому что Найт была мастером спорта по завышенным ожиданиям. – Ого, – оценила Лади, бахая саквояж на паркет. – Так и живем, адептка, так и живем, – одобрительно пробухтел Хлестовски. Главный холл замка был весь увешан роскошными сине-зелеными гобеленами. – Это для тепла, – пояснил Стэн. – Зимой тут холодно, жуть. Высокий потолок обшили деревянными панелями: каждый лакированный квадрат изображал какое-нибудь магическое существо, нарисованное в средневековом стиле. Здесь имелись келпи, единороги, волшебные птицы иррин, какие-то смешные мохнатые существа… Некоторые панели были наглухо закрашены. Интересно почему? Потрескивающие маг-светильники спускались на длинных медных крючьях, похожих на якоря. Всю дальнюю стену затянуло огромное зеркало, покрытое черными пятнами древности, перед которым вырастали три винтовые лестницы – они вились и изгибались, как навеселе, и штопорами вкручивались в потолок. А направо и налево из зала убегали лестницы совсем другого жанра: широкие, пологие, прямые. Стэн поманил Ладиславу к западным ступенькам, укрытым ковром. – Мы идем в Полуночное крыло. Найдем тебе спальню, – пояснил сторож. Он шел, медленно перебирая ключи. Судя по наморщенному носу, Хлестовски сосредоточенно о чем-то думал. – Если честно, я не помню, какая комната полагается тебе по документам, – наконец, вздохнул Стэн. – А идти в кабинет леди-ректора неохота ночью. Давай поселим тебя во-о-от сюда… Он наугад выхватил старый ключик, изъеденный ржавчиной. Протер его рукавом. Рыжие чешуйки остались на ткани, и Ладиславу озарило, откуда взялся такой непонятно-бурый цвет у одежды Стэна. |