Книга Наложница звёздного принца, страница 42 – Ася Ветрова

Я проснулась от настойчивого ощущения, что на меня безбожно пялятся. Ненавижу это чувство. Да к тому же, когда сплю.

Кто мог ко мне ворваться в святая святых? Память казалась белым листом с расплывчатыми картинками, среди которых было много пропусков.

Табу на проникновение на мою территорию оговорено не раз. Моя спальня – моя крепость. Доставать меня можно только за её пределами.

К тому же, что за кровать? Точно не моя.

«Господи, неужели я напилась из-за этого придурка? Я не любитель алкоголя. Да и этот козёл не заслуживает, чтобы страдала моя печень»

Я поморщилась. Не собиралась я биться в истерике или хандрить по поводу расставания. Подумаешь, потеряла существо, что меня не любит. Что-то мне не нравится вся эта неправильность. И то, что я не могу окончательно проснуться. Обозвать человека существом тоже не…

– Мам, ну хватит на меня пялиться. Ты нацепила на меня повязку, чтобы глаза не резали от яркого света? Так я тебе благодарна. Но руки-то зачем связывать? Я не могу пошевелиться. Это уже не смешно.

Я хотела, чтобы мама меня поладила по голове, сняла эту чёртову повязку и сказала, что меня любит, что всё будет хорошо и мы с ней отправимся гулять, скупая все товары, что приглянутся, и неважно, нужны они нам или нет. Но вокруг стояла гробовая тишина.

Послышался шорох сбоку и шаги. Мне сделалось страшно. Вдруг в голове стали всплывать картинки моего бегства, быстрая езда, авария. Боль. Сильная, всепоглощающая. Яркий свет. И как кто-то зовёт меня. Но ни голоса я не могла различить, ни своего имени, ни звука. Только эхо. Надрывное, тоскливое.

Захотелось вскочить и вдохнуть воздух полной грудью.

– Я была в коме. Точно. В коме была. Интересно, сколько времени прошло с момента аварии? Сейчас позовут маму, папу или брата наконец, и всё встанет на свои места.

Кто-то вновь вошёл в помещение. Я отреагировала быстро, как зверёк, что был страшно напуган и ждал своей участи. Сердце заполошно забилось, дыхание убыстрилось. Появился тонкий противный писк. Еле различимый и потому ещё более раздражающий. Ведь этим зверьком была я.

– Кто здесь? Скажите что-нибудь. Пожалуйста.

– Извини, что напугал, – раздался незнакомый мужской голос. – С тобой всё будет в порядке. Сразу скажу, чтобы ты не переживала: слепота – явление временное. Как и твоя обездвиженность. Ты не парализована. Просто пришлось много потрудиться, чтобы восстановить все твои клетки. Всё будет постепенно, не сразу. Ты справишься.

– Хорошо, – сглотнула я вязкую слюну. – А где мама?

– К тебе пока нельзя никого пускать. Прости. Твои родители в курсе всего, что с тобой происходит. Это твой отец тебя сюда отправил. Иначе ты бы не выжила.

– Он у меня такой. Никогда не сдаётся, – улыбнулась я. – Как вас зовут? Вы же мой лечащий врач?

– Эм, да, конечно. Я твой врач. Зови меня Ривом. Так комфортней будет? – спросил он.

– Похоже, что с именем вам не повезло. С другой стороны, раз вы меня лечите, это нормально. Я благодарю за такое доверие. Меня зовут… меня как-то зовут… Не скажете, Рив, как меня звать? Я не помню своего имени, – прошептала я.

– Главное, что ты помнишь, что у тебя есть родные. Твоё имя Евгения.

– Точно. Спасибо. Я посплю ещё немного, Рив. Если вы не против. Что-то я утомилась.

– Да, конечно.

Прошло достаточно времени с тех пор, как я пришла в себя. Зрение меня ещё подводило. Но тело начало восстанавливаться. Кроме Рива, ко мне приходили ещё некоторые сотрудники. Кто-то кормил меня студенистообразной пастой, имеющей разные вкусы и запахи. Некоторые мне нравились, некоторые не очень, но, по уверениям медсестры, были необходимы для восстановления. От некоторых я напрочь отказалась.

Массаж, разные процедуры, которым я не знала названия, потому что это было тепло, вибрации, какие-то лучи, как мне говорили. Хорошее питание, всё это имело свой результат.

Вскоре меня стали вывозить на воздух в специальном кресле. Прошло ещё немного времени – и я сама вставала с кровати и пересаживалась в кресло.

Единственное, что меня тревожило, это то, что повязку не снимали. Если только я засыпала. И мне ни разу не удалось уговорить Рива даже на разговор с родителями.

Видимо, результаты моего психического состояния не были удовлетворительными, поэтому, как-то раз ко мне заявился психолог. Он так себя не называл, но я была уверена, что это он.

Как ни странно, я стала намного спокойнее. Через несколько сеансов таких разговоров Силус знал обо мне всё, чуть ли не с младенчества.

Только одну вещь я от него скрывала. Что мне снится один и тот же сон. Удивительной красоты мужчина с тёмными, как бездна, глазами. И я не раз просыпалась в слезах.

Почему-то мне казалось, что я предам что-то сокровенное, бесценно дорогое, если расскажу об этом.

Ещё одна новость меня ошеломила. Узнала я её не потому, что мне хотели сказать, а потому, что у меня случился срыв.

Темнота вокруг, одни и реже чужие, равнодушные люди, которые, тем не менее, добросовестно выполняли свою работу, невозможность общаться с другими пациентами, о которых я, кстати, не слышала. Полная, уничтожающая психику тишина, когда я оставалась одна.

В один момент я поняла, что не слышу машин, птиц, шума ветра, дождя. Всего того, к чему мы привыкаем с рождения, и даже не задумываемся о том, что этот фон нам жизненно необходим. Вот тогда я и закатила истерику. Кажется, лекарства, вводимые мне, не помогли. Сгорая в собственном аду, я слышал удивлённые вскрики.

– Евгения, если ты сейчас же не прекратишь, придётся ввести более сильный препарат, и твой ребёнок пострадает, – крикнул Силус.

Я замерла. Это всё меняло. У меня будет малыш. Он выжил во мне. После всего, что я перенесла. Меня поглотила любовь к этому маленькому огоньку жизни, что теплился во мне.

– Я его никому не отдам. Если вы скажете этому ублюдку о моём ребенке, я подам на вас в суд.

– Я думаю, что этот ублюдок потерял вас навсегда, моя дорогая.

Интонация, с которой это было сказано, мне не понравилась.

Мне вообще всё здесь не нравилось. Чувствовался какой-то подвох. Интуиция меня никогда не подводила.

Чтобы мой отец и не навестил меня? Чтобы он отказал маме увидеть дочь, что чуть не умерла? Да быть такого не может.

«Не бойся, моя кровиночка. Мама тебя в обиду не даст. Мы выберемся отсюда. Мне бы только зрение восстановить. А что-то подсказывает мне, оно не вернётся до тех пор, пока я не стану послушной куклой»

Нужно выяснить, где я, что от меня нужно этим лабораторным крысам, а я уже была уверена, что нахожусь именно в научно-исследовательской лаборатории. И найти выход отсюда. Хорошо, что малыш мелкий. Странно, что его не вытащили из меня.