Книга Шанс для дознавателя, страница 10 – Варвара Ветрова

Я провожу остаток дня за книгой и лишь поздним вечером, когда окна заполняются ночью, позволяю себе сорваться в сон. Но длится он недолго — хлопок двери, возня и скрип лестницы дают мне понять, что у меня гость.

Риндан осторожно входит в комнату. Он уже переоделся — вместо форменного костюма на нем теплый свитер и штаны — кажется, именно в них он был на ярмарке. Не поднимая головы, я слежу за инквизитором — за тем, как тихо он скользит по комнате, кладет на стол сверток и, обернувшись, смотрит на камин. Огонь почти догорел, но мне хватает света, чтобы разглядеть ровный нос и четко очерченные губы. Пытаясь рассмотреть все до деталей, я неловко двигаюсь и тихо охаю, ощущая, как пульсирует в животе.

— Мейделин, вы не спите?

— Не сплю, — скрываться смысла нет.

Он подходит и присаживается на корточки рядом с кроватью.

— Как ваше самочувствие?

Я не успеваю отреагировать — на мой лоб ложится прохладная рука. И это настолько приятно, что я едва не тянусь следом, желая продлить прикосновение. Но… миг радости короток, а Максвелл хмурится:

— Да у вас жар!

Удивленно моргаю ресницами, а инквизитор вздыхает, будто решая, что делать. Его рука лежит рядом c моей и я ловлю себя на странном желании дотронуться. Впрочем, воплотить в жизнь не успеваю — у Риндана готов вердикт:

— Я вызову лекаря.

Не отвечая, я перекатываюсь на спину и обреченно прикрываю глаза. Лекарь враз определит и причину жара, и то, сколько у меня не было мужчины. А значит, нужно как-то этого избежать.

— Не нужно, — прошу я, враз притягивая вопросительный взгляд.

— Почему же, Мейделин?

Интереса в этом вопросе мало — инквизитор явно понимает, что дело нечисто. Особенно учитывая о моем упоминании Тревора…

— У меня внизу аптечка, принесите, пожалуйста.

Пока мужчина спускается вниз, я лихорадочно соображаю. Можно попросить вызвать лекаря позже, можно и вовсе потребовать обойтись без него, сославшись на страх. Или…

Додумать я не успеваю — Максвелл возвращается быстро. И уже следующая его фраза повергает меня в состояние глубокого ужаса.

— В каком состоянии ваш резерв?

Я тихо выдыхаю, медленно сползая под одеяло. Это не укрывается от Риндана.

— Мейделин? — тихо зовет он.

— В хорошем, — решаюсь на ложь я: завеса отрицания все ещё действует, а значит, мои эмоции он не услышит.

— Значит, ваш визит к Тревору носит… предупредительный характер?

А он галантен!

— Да.

Максвелл кивает и я не могу ничего разглядеть в темноте. Наконец, тишину, нарушаемую лишь потрескиванием углей, прорезает его голос:

— И все же я настаиваю на лекаре… если вам не станет лучше до завтра.

Облегченно выдыхаю — кажется, пронесло. До завтра всё ещё тысячу раз может поменяться.

А может, и Нейт подыщет мне кого-то.

— Как на работе? — уточняю, чтобы хоть как-то заполнить возникшую паузу.

— С архивом закончили, — кратко отвечает он, — завтра все выходят в прежнем режиме.

Быстро они…

— Мейделин, у меня вопрос.

— Слушаю?

Я не боюсь его любопытства, хоть интуиция и подсказывает мне, что не все так просто. Не с руки инквизиторам так просто заводить разговор c коллегой, да ещё и приглашать оную затем на чай.

— Он, возможно, покажется вам некорректным.

Улыбаюсь — как будто он может это видеть:

— Спрашивайте.

— Зачем вы пользуетесь услугами Тревора?

Да, вопрос действительно некорректен. Точнее, был бы таким для меня, не отвечай я до этого на него несколько десятков раз.

— А у меня есть выбор?

В этот раз всё иначе. Я могла бы воспользоваться стандартным ответом, давно для подобных случаев и заготовленным, но мне почему-то хочется услышать, что же побудило Риндана задать подобный вопрос.

И я слышу.

— Вы красивая и умная женщина. Уверен, любой мужчина был бы счастлив быть с вами.

В его голосе неприкрытой нотой сквозит интерес. Но мне внезапно становится смешно и я не могу отказать себе в этой маленькой прихоти, а поэтому тихо смеюсь и замолкаю только когда очередной спазм сдавливает горло.

— Покажите мне хоть одного, — прошу, чувствуя, что следующий приступ смеха уже на подходе.

— Например, я.

Некоторое время я пялюсь в темноту, пытаясь осознать услышанное. Признаться, оно не укладывается у меня в голове. Не то, чтобы мне не нравится Риндан — тут, скорее, наоборот, но…

Инквизитор и дознаватель? Нонсенс!

Но Максвелл не из тех мужчин, которых устраивает тишина. Выждав с минуту для приличия, но все же уточняет:

— Мейделин, вы заснули, что ли?

— Н-нет, — бормочу, уже уловив в бархатном голосе ироничные нотки.

— Только не говорите, что не слышали.

Слышала. Так слышала, что забыть теперь смогу нескоро. Но… речь ведь не об этом, верно?

— Зачем вам это, Риндан? — решаюсь на вопрос.

— Я не люблю терять время, блуждая вокруг да около.

Я не отвечаю — у меня просто нет слов. Вот что я ему скажу? “Простите, мистер Максвелл, вы мне тоже нравитесь, но я вас слишком мало знаю”? Да ну, бред какой-то.

Но отвечать не требуется. Я по прежнему не вижу инквизитора, но внезапно вдруг приходит осознание, что мужчина улыбается.

— Вам нужно время подумать?

— Да, — лишь отваживаюсь пискнуть я, все глубже проседая под гнетом непонимания.

Но, казалось, Риндану это и не нужно.

— Тогда поправляйтесь, — раздается шорох, шаги и внезапно ярко вспыхивает пламя в камине. Когда глаза привыкают к свету, я вижу, что мужчина сидит у моего огненного монстра с поленцем в руках, — завтра, к сожалению, проведать вас не смогу — дежурство. А вот послезавтра к вечеру зайду.

Я киваю. Голова гудит — но на этот раз виноват вовсе не переполнившийся резерв.

— На столе — ключ от дома и книги из вашего кабинета: возможно, вам их не хватает. Цветок я полил. Сапоги внизу.

— Спасибо, — тихо благодарю я мужчину.

— Дверь я закрою. С вашего позволения, могу я взять ключ? Мне дико, что вы оставляете его у всех на виду.

Окончательно смутившись, я киваю:

— Да.

— Тогда спокойной ночи, Мейделин, — его голос звучит вкрадчиво, — выздоравливайте.

Утром я долго валяюсь в кровати, игнорируя привычное гудение паровоза. Максвелл вчера ушел, оставив после себя облачко мыслей, которые не давали спокойно спать. Именно поэтому задремала я уже под утро, прежде испив настойки Джо и передумав всё, до чего могла дотянуться мозгами.