Книга Его невинная заложница, страница 38 – Софи Вебер, Лавли Рос

Я умываюсь, смывая с себя остатки сна, и смотрю в зеркало. Вчерашний трудовой день не прошел без следа: под глазами залегли темные тени, взгляд потухший. Да и вчерашнюю работу на ногах я чувствую всем телом: поясница ломит, руки выкручивает, мышцы болят. Я однозначно не привыкла к такому и мне сложно, но вместе с тем убеждаю себя, что выдержу. У меня получится, иначе нельзя.

Позволяю себе украсть у рабочего дня еще несколько минут, ведь я и так уже опаздываю. На часах больше девяти, а прийти я должна была на восемь. Интересно, какое на кухне наказание за прогул? Оставляют без обеда или на час дольше отрабатываешь смену?

Открываю дверь и выхожу наружу, сразу же натыкаясь на Армана. Он стоит у двери, прислонившись к стене, и как-то странно смотрит на меня.

— Извини, — коротко говорю, — я заняла ванну дольше положенного времени.

— Катя, — с его губ срывается то ли предупреждение, то ли обвинение, но он больше ничего не говорит. Просто смотрит и молчит, вызывая между нами волну неловкости.

— Я пойду, — говорю. — И так уже опаздываю больше, чем могу себе позволить.

Я делаю всего пару шагов в сторону, после чего Арман хватает меня за руку и тянет на себя.

— Ты больше не вернешься на кухню, — он мотает головой.

— Хорошо, — я киваю. — А куда мне? В прачечную? Официантка из меня так себе, потому что я неуклюжа. Нет, конечно, если разбитая посуда не страшно, то я могу…

— Ты никуда не пойдешь!

Арман отпускает мое запястье, потому что я морщусь от его сильного сжатия.

— Хорошо, — я снова киваю, изображая послушание.

— Ты так меня наказываешь? — коротко спрашивает он, и мне даже требуется пару минут, чтобы осознать смысл его слов.

— Я не могу тебя наказывать, — мотаю головой. — Я лишь стараюсь быть достойной подчиненной.

Мы замолкаем. Арман смотрит на меня несколько долгих минут, а я отвожу глаза первой и иду до конца.

— Прости, — говорю. — Я не подумала…

Медленными движениями начинаю расстегивать рубашку, стараясь не смотреть на его лицо и не видеть его реакции. Одна пуговица, другая, третья… его руки накрывают мои.

— Что ты делаешь?

— Я поняла, что больше не буду подчиненной, да? Я буду шлюхой. Твоей, личной подстилкой, правда ведь? Мне нужно только раздеться…

Освобождаю руки из его рук и тянусь к пуговицам, но он снова останавливает меня, яростно рыча:

— Какого черта с тобой происходит? Я просил тебя быть кем-то из того, что ты назвала?

Он явно зол и заведен. А я решительно настроена выяснить все до конца. Поставить точку в наших отношениях и, или закончить все, или начать все не так, как было до этого. Я больше не хочу игр. Не хочу всего этого. Ясность единственное, что меня интересует.

— А кем я, черт возьми, буду? Кем, Арман? Подчиненная тебе не нравится, хорошо, шлюха тоже, тогда кто, если ты меня и трахаешь и работать отправляешь? Я не понимаю! Ты же явно хочешь меня сейчас! Так давай закончим с этим и расставим все точки над “i”. Ну же?

Я распахиваю рубашку и яростно стаскиваю ее с себя. Тянусь к джинсам, но на этот Арман перехватывает мои руки и тянет на себя. Вернее, за собой. Усаживает меня на кровать в номере, но руки не отпускает.

— Хочешь связать меня и наказать? Хорошо, — я киваю и расслабляю руки. — Возьми галстук и…

Он закрывает мне рот поцелуем. Просто приближается и целует. Не так, как в самом начале наших отношений и совсем не так, как тогда в душе, когда за стенкой наш ждали разъяренные парни. Он делает это, чтобы заставить меня замолчать. Просто прижимает свои губы к моим и замирает. Не углубляет поцелуй, а лишь легонько будто пробует на вкус.

Он отстраняется так же неожиданно и быстро, как поцеловал меня до этого. Смотрит мне в глаза и проводит рукой по щеке, даря нежность. Я же не позволяю себе окунуться в нее. Не сейчас, когда между нами все так неоднозначно. Потом, когда он сам скажет, что уже можно, что я могу довериться ему. Только потом. Без его слов не стану, потому что так было и раньше. Он делает шаг навстречу, я делаю два в ответ, а меня больно ударяют в реальность. Больше не хочу боли и ударов. Пусть сделает меня кем-то одним, и я подчинюсь, но не заставляет почувствовать себя нужной, а после указывает место за другим, намекая, что я никто.

— Я не буду тебя наказывать, Катя. И работать ты больше не пойдешь.

— Хорошо.

— И мне не нравится формулировка личной шлюхи и подстилки, — сжав зубы, выдавливает он из себя.

— Хорошо, назовем это по-другому.

— Черт, Катя, — взрывается Арман, слезая с кровати и начиная расхаживать по комнате. — Я просто не могу взять тебя за руку, отвести к парням и сказать: — Вот, познакомьтесь, это Екатерина, она теперь моя женщина.

— Я понимаю.

— Ничерта ты не понимаешь. Я не могу так сделать, но и поступать с тобой плохо тоже не могу, — он вздыхает и подходит ближе. Опускается рядом со мной на колени и хватает холодные руки. — Даже сейчас, сидя с тобой так, я рискую, понимаешь? Я не могу валяться у ног женщины, Катя. Я другой. Я их предводитель, вожак, хозяин, если ты понимаешь о чем я. У меня нет слабостей, — он запинается и смотрит на меня. — Не должно быть, — тихо заканчивает.

— Я понимаю, Арман. И я не прошу тебя встать в центре зала, собрать всех и признаться, что я для тебя больше, чем шлюха. Я никогда этого не требовала, но не нужно поступать со мной так…

Не осознаю, что по моим щекам текут слезы. Я просто смахиваю их руками и продолжаю дальше:

— Я проснулась вчера, а меня отводят на кухню, переселяют к девчонкам, наказывая. Я и это приняла, Арман, но зачем снова меня возвращать тогда? Оставь там, позволь уйти и работать и не зови к себе, не проявляй эту чертову мнимую забору. Вот зачем ты меня позвал вчера? Ради секса? Я все испортила, — констатирую.

— Я позвал, потому что не мог без тебя поесть, Катя. И уснуть, блять, тоже не мог.

Мы молчим. Я пытаюсь переварить полученную информацию, а Арман, судя по его растерянному лицу, пытается осознать то, в чем признался. Уже сейчас я жалею обо всем, что сказала. Нужно было пустить это на самотек, не акцентировать внимание на том, что случилось. Так было бы проще и мне и ему. А теперь я не знаю, что говорить, да и Арман в растерянности.

— Это из-за Яны, да? — осторожно спрашиваю. — Из-за нее я не могу быть просто рядом с тобой? Родственники предательницы тоже должны платить? — я усмехаюсь, а Арман мотает головой.

— Нет, Катя. Ты предала меня, когда позволила ей уйти, — его голос спокойный и ровный, хотя я слышу раздраженные нотки. — Так считают парни, Катя. Знаешь, почему зол я?

— Почему?

— Потому что ты… — Арман осекается. — Ты позволила ей увести меня, Катя. Обвести вокруг пальца, как мальчишку. Ты стояла и смотрела на это, мать твою! Смотрела на то, как твоя сестра собирается сделать мне минет. И каков был план? Поменяться местами? Пойти к Стасу, а? — он легонько встряхивает меня за плечи. — Я бы ни хрена не понял по пьяни, Катя! Ни хрена, понимаешь?