Книга 7 ночей с врагом, страница 36 – Софи Вебер, Лавли Рос

Он же серьезно сейчас?

Или снова шутит?

Отец выглядит серьезно и предлагает варианты действительно на выбор, а не как подачку. Раньше я бы с радостью закричала, что хочу за границу, что поеду учиться, заведу друзей, найду какого-нибудь парня и выйду за него замуж, оставшись там жить, но сейчас…

— Что будет с Дитмаром?

Отец едва заметно сжимает челюсти, но мне хватает даже этого жеста, чтобы понять — он недоволен, что я спрашиваю. И мне плевать, что это так. Даже несмотря на недоверие мужчины ко мне, я я не могу позволить, чтобы он умер. Или Арман, что только подогрел это чувство в брате. Или Катя. Она всегда относилась ко мне, как к сестре, если не лучше.

— Ты так переживаешь о нем? — отец замечает с ехидной улыбкой.

— Не хочу отца, который сядет из-за убийств. За Леонида тебе ведь ничего не будет? А за братьев?

— То, что они сделали с тобой просто нельзя оставить без внимания, — решительно говорит отец, легко вынося приговор.

— А то, что ты сделал с сестрой Кати? И с Катей? — ехидно спрашиваю. — Предложим всем забыть и зажить обычной жизнью? Или это другое?

— Прекрати, — просит отец, явно недовольный тем, как я веду себя.

— Я хочу, чтобы все закончилось, — прошу у него. — Ты, Арман, Дитмар. Хватит войны, просто существуйте. Или тебе денег мало?

— Они мои конкуренты.

— И поэтому должны умереть?

— Карина…

— Папа…

Мы буравим друг друга взглядами, каждый не желая уступать. Я не понимаю, почему отец вдруг стал таким, что повлияло на его изменения, да и вряд ли хочу это знать. Мне просто неприятно осознавать, что он причастен к убийствам, а все, что я могу — закрыть глаза на случившееся им просто уехать учиться.

— Я должен отомстить, — наконец, произносит отец, вынося приговор.

— Помнишь Соколовского, пап? — задаю риторический вопрос, потому что он не может не помнить.

Он один из тех, кто был важен отцу, как деловой партнер. Умный, внимательный, молодой и богатый. Он, в отличии от Дитмара, предпочитал быть с папой рядом и даже хотел на мне жениться, не раз намекая, что попросит у отца моей руки.

— Почему ты вдруг вспомнила о нем?

— Хочу, чтобы всё прекратилось, — озвучиваю свое желание.

Отец непонимающе смотрит на меня. Может, в глубине души и начинает осознавать, к чему я клоню, но пока не может поверить. Я и сама не верю, но я слишком сильно изменилась.

— Если не прекратишь ты, я пойду к нему. Помнится, он хотел, чтобы я стала его женой. Предложу ему небольшой бартер: он помогает Дитмару и Арману, а я становлюсь его женой.

Отец рычит, с силой сжимая кулаки. Да, папа, дочка выросла и решила, что больше не будет со всем соглашаться.

— Предашь собственного отца? — уточняет папа.

— Нет, сделаю так, чтобы он больше не смог лезть во все это дерьмо. И да, пап, я буду защищать их, потому что несмотря на то, что я была в плену, относились ко мне, как принцессе.

Отец устало выдыхает. Он берет паузу, раздумывая о чем-то своем, а потом смотрит на меня, как на маленькую запутавшуюся девочку.

— Ты видишь во мне врага, — он кивает, — вот и несешь чушь. Карина, послушай себя и хоть чуть подумай, а не бросайся в эмоции. Какой блять Соколовский? Ты ему нужна, только как моя дочь. Только с моими связями, он хочет быть вхожим в мой дом и пользоваться моим авторитетом. Один мой звонок ему и он скажет тебе нет.

Отец говорит спокойно. Объясняет малолетке, как устроена жизнь, чтобы она уже спустилась с розового облака на землю.

Я поджимаю губы, не зная, что ответить. Он, черт возьми, прав. И насчет эмоций тоже. Я не знаю за что хвататься, у меня нет рычагов, чтобы доказать свою правду.

— Я, может, и дерьмо, — добавляет отец, — но я живу тем, что добился сам. И отвечать за это буду тоже сам, если придется. А тебе пора взрослеть, Карина, ты ничего не можешь поделать с нашей войной с Дитмаром. Это взрослые мужские игры. Просто смирись, что ты здесь ничего можешь.

Он подходит ближе, надвигаясь высоким ростом.

— Я не просто так держал тебя от всей грязи подальше. Тебе нужно учиться и строить нормальную жизнь. А ты тратишь свое и мое время на то, что переживаешь за мудака, который первым втянул тебя во всё это. Да, я о Дитмаре. Он промыл тебе мозги, я вижу. Он был бы счастлив, если услышал наш диалог сейчас. Ты готова рисковать ради него, ругаешься с родным отцом и не гнушаешься шантажом, — отец усмехается. — Его месть удалась. Ты даже в глаза мне не смотришь.

Отец поворачивается к двери, отгоняя охранника, который пришел с докладом.

— Зайди через две минуты, — бросает ему отец. — И приготовь машину.

Я отступаю в барной стойке, запечатанной в упаковку, и радуюсь, что еще две минуты и отец отстанет от меня. Хотя его фразы звучат в моей голове, отдаются там и задевают живое. Я уже чувствую, что буду крутить их потом, снова и снова, на повторе.

— Я жестокий человек, Карина, но я разделяю работу и семью. А ты моя семья, если ты забыла.

— Я устала, я не хочу сейчас разговаривать…

— Тебя сейчас отвезут в аэропорт. Я договорюсь, будет частный самолет, на месте тебя встретят.

— Что? Боже, о чем ты?!

— Ты уедешь, Карина. Тебе нужно отойти в сторону, ты совсем запуталась, заигравшись.

Я мотаю головой, пятясь назад.

— В Италию хочешь? У меня там есть свой дом, а как придешь в себя, снимешь квартиру в городе и найдешь, где будешь учиться.

Отец говорит уверенно и без тени сомнения, словно делится планом, который давно созрел в его голове. Наверное, он всё это придумал, пока я была далеко от меня. Решил, что увезет меня и придумает мне мирную чудную жизнь, которой будет все завидовать. А, самое главное, я буду подальше и не увижу грязные дела, в которых он участвует. Ведь меня уже не удасться так легко дурачить, как раньше, когда я считала его рисковым бизнесменом, а не бандитом.

— Ты снова приказываешь, папа. Не прошло и минуты. Ты только делал вид, что готов слушать меня. Надеялся, что я соглашусь сама и не придется давить?

— Да, — отец неожиданно легко соглашается. — Я знаю, как будет лучше для тебя, и делаю. Точка.

Отлично.

— Узнаю своего отца, — я до боли закусываю нижнюю губу. — Никаких сюрпризов.

— Я думал провести время с тобой в этом доме, но ты не готова меня слушать. Может, потом… Через полгода.

— Когда я приду в себя, да?

Отец кивает.

В комнате снова появляется охранник, которого выгнали на пару минут. Он не приходит не один, а с напарником, и тут же переводит взгляд в мою сторону. Отец же достает сотовый из кармана пиджака и вскоре я слышу обрывки его разговора. Он договаривается о частном самолете и необходимых разрешениях.