Онлайн книга «Бойня»
|
Еще раз посмотрел на снимок Глории Эстер, поджал губы и покачал головой. Даже его более чем умеренное пивное брюшко вызывает косые взгляды, так что говорить про такую матрону? Еще раз проглядел почту, взял мобильник и набрал номер тетки Никласа. Биби ответила после первого гудка. Через несколько часов Ханс Кристиан сидел в прокуренной квартире Лены Мюррхаге на Дроттнинггатан в Упсале. Очень пожилая хозяйка принесла кофейник, две чашки и поставила на стол блюдо с пшеничными лепешками, знававшими лучшие времена. – Не возражаете? Я запишу наш разговор. – Он по-прежнему пользовался старинным диктофоном. Лена скептически глянула на черную коробочку и пожала плечами: – Записывайте. Ханс Кристиан положил диктофон на стол. Ему было не по себе. Собеседница оказалась намного старше, чем он предполагал. Густые седые волосы забраны в сетку, на запястье тонкий прозрачный шланг с миниатюрным краником. Почему-то в ночном халате, хотя уже далеко за полдень. Два часа дня, если быть точным. Фру Мюррхаге, с трудом подняв руку, придвинула к нему кофейник. – Я бы вам сама налила, но бывают дни, когда мне и переодеться-то трудно. Он невольно посмотрел на ее отечные руки. Пальцы казались сросшимися, а правая рука скорее напоминала птичью лапу. – Ну что вы, – ему стало неудобно, – позвольте мне… Она склонила голову набок, тоже как-то по-птичьи. – Вы ведь из “Упсальской Новой”? – Нет-нет. Независимый журналист. – Ну-ну… “УНГ” совсем выцвела, никуда не годится. Одна вода. Я и тем сказала, которые до вас приходили. Больше не подпишусь. Ханс Кристиан вежливо улыбнулся и украдкой заглянул в блокнот. Удастся ли что-то вытянуть из старой леди или она так и будет продолжать светский разговор за чашкой кофе с прошлогодними булками? – Булки… – Она точно угадала его мысли. – Уж больно быстро вы явились. Только позвонили – и через час тут как тут. Больше ничего дома нет. – Превосходные булки, возраст им к лицу, – неуклюже пошутил Ханс Кристиан. Она даже не улыбнулась, и ему стало неловко: сообразил, что в ее присутствии любые шутки про возраст неуместны. – Ну хорошо… значит, это было на Вознесение? У Кафедрала? – Ну да. Я в окно видела. Как низкое давление – не сплю. Все тело протестует. Если помните, утром гроза была такая, что… Но еще до грозы… – По лицу пробежала тень. – А встала-то я воды налить. – В какое время? – Три часа тридцать девять минут, – сообщила Лена Мюррхаге с неожиданной точностью. – Час волка, как говорят. Глаза старческие, но совершенно честные. И что? Мало ли что могут вообразить старики? Особенно в четыре утра. – Это было у длинной стороны собора, – продолжила Лена. – На Епископской. Там, где лестницы. Ханс Кристиан встал и подошел к кухонному окну. – Вот отсюда вы их и видели? Старуха молча кивнула. Он присмотрелся. Из окна виден сад, очевидно, последний в городе, и часть площади. Не такая большая, но достаточно, чтобы заметить грузовик. К тому же ночи сейчас короткие, в четыре утра уже почти светло. Но детали, разумеется, вряд ли ей удалось различить. – В таких грузовиках скотину возят. Здоровенные. Лена добрела до стола и села. Именно так она сказала и Никласу: скотину возят. – Не слишком-то приятно… вонь в этих грузовиках жуткая. – И они грузили туда людей? Я правильно понял? – Сотнями. А может, тысяча или больше. Ханс Кристиан вздрогнул. – Тысяча? Лена Мюррхаге задумалась и сама себе покивала. – Я не поняла, что происходит, – надо же, столько людей посреди ночи… И в полицию звонить бессмысленно – они были там, полицейские. – А дальше? Что вы еще видели? – Настоящие слоны. Эти люди, я имею в виду. Таких по ТВ показывают. – Те, кто выходил из собора? – Господи помилуй, ну да… – Она кокетливо наморщила нос, что выглядело довольно странно на ее изможденном, безжизненном лице. – И как им не стыдно так себя запускать? Просто безобразие! Старуха тяжело, натужно закашлялась, со стонами хватая воздух в секундных перерывах между приступами. Ханс Кристиан протянул ей салфетку. Что на это сказать? Ясно одно: она позвонила в газету вовсе не из сочувствия. – Спрашивайте, – чуть ли не приказала Лена, отдышавшись. – А вы уверены, что там была полиция? Она вытерла салфеткой набежавшие слезы и посмотрела на него с удивлением: – А кто же еще? – Значит, скотовозы… – пробормотал Ханс Кристиан и сделал пометку в блокноте. Неужели правда? – Свиней в таких перевозят. А может, и коров, не знаю. Но в газетах-то нет ничего, а этот журналист из “Новой”… Наверняка решил – из ума выжила старая ведьма. Ханс Кристиан улыбнулся. – Не думаю. – Огляделся и спросил: – А у вас бинокль есть? Она внезапно смутилась. – Какой бинокль? – Я имею в виду, в ту ночь… у вас был бинокль? – Я… – неуверенно произнесла Лена. – В ту ночь… ну да, был у меня бинокль. Вон он лежит, на книгах. – Она кивнула на старинный, неумело, от руки раскрашенный розово-голубым орнаментом кухонный шкаф. Ханс Кристиан взял бинокль и снова занял позицию у окна. Посмотрел на улицу. Зеленый велосипед на стоянке у входа в церковь. Подкрутил резкость – на багажнике пакет из супермаркета Hemköp. Логотип виден совершенно ясно. Бинокль что надо. Настоящий морской бинокль. С таким биноклем Лена могла видеть все, что происходит, в мельчайших подробностях. Несмотря на девяносто лет за плечами. Удивительно, что никто больше не обращался с подобными заявлениями. А впрочем, ничего удивительного. Во-первых, не так много квартир, откуда видна лестница Кафедрала, во-вторых, кому придет в голову хвататься за бинокль в четыре часа утра? Кафедральный собор окружен нежилыми зданиями – Густавианум, церковь Святой Троицы. Там-то уж точно некому было наблюдать за ночными событиями. Он положил бинокль на подоконник. Вокруг одной из башен Кафедрала кружила с душераздирающими воплями стая галок, словно предвещая беду. Выписка из регистра жгла карман. Он взял ее у тетки Никласа два часа назад – специально съездил в Стокгольм. А вот еще конверт, сказала Биби. Думаю, это и есть вызов. Неужели Юхан зашел так далеко? |