Онлайн книга «Бойня»
|
На часах начало пятого. Насколько Хелена может быть уверена в этом типе? Дело даже не в раннем часе, его беспокоило другое. Этот Бремминг – врач. Если и было профессиональное сообщество, быстро, охотно и безоговорочно принявшее сторону Партии Здоровья, то это они. Врачи. Нажал на кнопку звонка. Другого выхода нет. Подождал, нажал еще раз, и еще. Никто не откликнулся. Хотел уже вернуться к машине, как услышал шаги. Человек, выглянувший в приоткрытую дверь, был ненамного старше его самого. Не ошиблась ли Хелена? Дверь открылась, и он сразу понял – нет, не ошиблась. Перед ним стоял настоящий Гаргантюа. Халат чуть не лопается на животе. – Клас Бремминг? Толстяк осмотрел его с явным подозрением, увидел окровавленные руки, и подозрение перешло в тревогу. Схватился за ручку и сделал шаг назад, готовый в любой момент захлопнуть дверь. – Хелена… Хелена Андерссон. Она работала с вами в поли… – Что случилось? – Она ранена. Я не хочу ехать в больницу, потому что… Он осекся. Хозяин уже бежал к машине, босиком по выложенной брусчаткой дорожке. Ландон поспешил за ним. Бремминг ухватил Хелену под мышки. – Да помогайте же! Ландон помог вытащить Хелену из машины. Краем глаза увидел: все сиденье перепачкано кровью. Они занесли ее в спальню. Бремминг отправил Ландона в кухню. – Надо будет – позову. Походил из угла в угол и не выдержал – вернулся. – Нам надо как можно быстрее уехать. Бремминг обернулся: – Щека… ничего страшного, но это же огнестрельное ранение! Прозвучало как обвинение. Плевать. – Молли у меня дома. Одна. Дочь Хелены. – Я прекрасно знаю, кто такая Молли, – рявкнул Бремминг. – Я не знаю, кто вы. – Я ее сюда привез, вы не забыли? – Ландон начал злиться. – Если сможете хоть как-то перевязать раны, мы должны тут же уехать. – Перевязать? – Бремминг резко и гневно повернулся к Хелене: – Кто в тебя стрелял? Ландон сжал зубы, чтобы не выйти из себя. После такого дня мог бы броситься на доктора с кулаками. – Слушайте меня внимательно, – холодно процедил он, стараясь не кричать. – Хелену заперли вместе с сотнями других на свиной ферме к северу от Эстхаммара. Я ее выкрал. Нет никаких “лагерей похудения”, это вранье. Прикрытие. Бремминг недоверчиво уставился на Ландона. – Понимаю, звучит как бред. Но вы же знаете, как они… Хелена сказала, что и вас тоже… Он остановился на полуслове. Что, собственно, сказала Хелена? Ничего. Доктор Бремминг ушел из поликлиники. Не рассказ Хелены, а телосложение уволенного эскулапа лучше любых слов говорило: доктор прекрасно понимает, о ком и о чем речь. – Партия Здоровья, – продолжил он, стараясь не сводить глаз с Бремминга. – Вы и без меня знаете, что они вытворяют. Но то, что я видел, – в тысячу раз хуже. – Свиноферма?.. – Они свозят туда людей в скотовозах. Сотнями. – Зачем, ради всего святого? – Затем, чтобы убить. Бремминг недоверчиво покачал головой. – Этого не может быть. Это неправда. – Он вопросительно уставился на Хелену. Она молчала, но по лицу бежали слезы. Бремминг не двигался. Ему нужно было время переварить сказанное. – Нам надо уехать, – напомнил Ландон. – Как можно скорее. – Куда вы хотите ее забрать? – Для начала в Упсалу. А потом… – он пожал плечами, – не знаю. Может быть, за границу. – А в полицию вы звонили? – А вы? Дурацкий ответ, но Бремминг прекрасно понял, что имеет в виду Ландон. – Потому-то вы и не поехали в больницу… – Я уже насмотрелся на учреждения Сверда. Отвезу ее в Данию или Норвегию. – Не лелейте чересчур больших надежд. Там вас тоже могут не принять. В Дании уже классифицируют пациентов по весу. Свыше ста килограммов – отказывают в лечении. А для женщин еще меньше. Девяносто килограммов – предел. А в Осло обезьянничают, делают то же, что и в Стокгольме. Открыли особые клиники для толстых. Ландон не нашелся что сказать. Мог бы и сам додуматься. Вся Скандинавия точно провалилась в открытую Свердом черную дыру. Некуда деться. Он подавленно промолчал и вышел в кухню. Из спальни до него доносился мягкий, успокаивающий голос врача и тихие, болезненные вскрики Хелены. Низкое солнце просачивалось сквозь изящные бамбуковые жалюзи. Почему-то это ласковое утреннее тепло совсем не обрадовало. Наоборот, он внезапно почувствовал такое бессилие, что опустился на пол, закрыл лицо руками и заплакал – сначала чуть слышно, а потом в голос. Господи, а как же остальные? Их там так много… – Что с вами? Ландон даже не заметил, когда Бремминг появился в кухне. Пожал плечами и кивнул – ничего страшного. – Я только хотел сказать, что с Хеленой все в порядке. Обезвоживание, конечно… но я уже принял меры. Ландон опять кивнул. Молча. – Ей нужен отдых. Да и вам, как я погляжу, тоже неплохо бы перевести дух. – Нам надо ехать. – Голос сорвался. Он откашлялся. – Давайте сделаем так, – Бремминг выставил ладонь, – я позабочусь о Хелене, а вы, как только придете в себя, съездите в Упсалу за Молли. Здесь самое безопасное место. Никто же не знает, что вы здесь. – Если они не начали погоню. – Судя по вашему рассказу, у них сейчас полно других дел. К тому же нельзя везти Хелену в таком состоянии. Они, конечно, могли заметить вашу машину… Так что поставьте “вольво” в гараж и возьмите мою. Ландон пристально посмотрел на Бремминга. Уже несколько лет назад он решил: в этой стране нельзя верить никому. Ни единому человеку. Особенно врачу. – Я не хочу оставлять ее опять. – Я же сказал: позабочусь. – Я даже не знаю, кто вы такой. – А я? Я вас знаю еще меньше. Но я вижу ясно: Хелена вам дорога. И мне тоже. Ландон хотел было возразить, но уловил во взгляде врача такую тоску, что промолчал. – Ну хорошо. Мы остаемся. Только до тех пор, пока Хелене не станет лучше. Бремминг протянул руку и помог ему подняться. – Если вы ничего не имеете против, мне хотелось бы глянуть и на вашу ногу. – Да нет, это так… – Перед глазами встало безжизненное тело Улы Шёгрена. Он даже почувствовал тяжесть лопаты в руке. – Споткнулся и ударился о камень. |