Онлайн книга «Семь дней Мартина»
|
«А если не решил? — промелькнула мысль. — Убить невиновного?» Придется уточнить. Мартин подлетел к мужику со спины, ткнул ему в спину мечом и гаркнул: — Руки вверх! Седых волос на голове и адреналина в крови у бедняги добавилось прямо на глазах. Он вздрогнул, шустро отскочил и метнул в Мартина остро отточенный топор. Мартин юркнул за дерево, и топор крепко вонзился в ствол. — Сгинь, кикимора болотная! — дрожащим голосом прокричал мужик. — Кто?! – вырвалось у изумленного Мартина. — Да я тебе за такие слова так сгину, что небо с овчинку покажется! Ступа вылетела из-за укрытия. Бородатый незнакомец увидел, что перед ним далеко не кикимора, а вполне нормальный озверелый человек, и воскликнул: — Парень, не дури! — фраза прозвучала на излишне высокой ноте. — Я думал, ты из лесной нежити! — Потрясающие обознатушки! — мрачно протянул Мартин. — Теперь моя очередь ошибиться. Он выдернул топор из дерева и швырнул его обратно во владельца. Тот отскочил, и топор вонзился в сухую ель в полуметре от него. Ель задрожала, облачком осыпались рыжие иголки. Мужик ахнул и спрятался за деревом. — Я не хотел! — прокричал он, по достоинству оценив силу Мартина. — Это случайно получилось, ради моей безопасности! — А кто спорит? — отозвался Мартин, облетая дерево. Меч слегка подрагивал в вытянутой руке. Мужик обходил дерево одновременно с Мартином, оставаясь под защитой необъятного ствола. — Нет, правда! — мужик подскочил к топору и дернул за рукоять, вырывая оружие из ствола. Иголки осыпали его с ног до головы, но мужик и не подумал отряхиваться. Мартин приближался, и он вновь укрылся за могучим стволом трехсотлетней ели, не рискнув метнуть в летающего противника оставшийся в запасе охотничий нож. Они три раза обошли вокруг дерева. Мужик прислушивался к дыханию Мартина и ежесекундно смотрел то влево, то вправо, не зная, с какой стороны выскочит парень с оружием в руке. И вздрогнул, внезапно почувствовав, что в спину уперлось острие меча. — Попался! — воскликнул Мартин. — Признавайся, сволочь, скольких людей зарубил и утопил в болотах? — Хорош, парень! — мужик сглотнул, и на всякий случай отбросил топор, не дожидаясь, пока Мартин прикажет выбросить оружие. — Я не хотел тебя убивать! — Так я тебе и поверил. — Клянусь! Я думал, что ты — нежить или лесной убийца! — Чего?! — Ты что, никогда не слышал историй о лесном убийце одиноких охотников? — Допустим… — ответил Мартин. Страшные истории о злом лесном духе, жестоко убивающем одиноких охотников, не раз рассказывали еще во времена его детства, но он не придавал им особого значения. Взрослые сами признавали, что охотники в основном гибли от когтей и клыков обычных диких зверей или от рук других охотников. Отдельных счастливчиков затягивала сначала алкогольная, а затем и болотная трясина. Лесной убийца фигурировал исключительно в страшных байках на ночь, чтобы спалось чутче. — И поэтому ты в меня топор метнул? — Конечно! Испугался и метнул, — воскликнул мужик. — К тебе подкрадись и крикни над ухом — вообще заикой останешься! — Угу, — сказал Мартин. Вроде сходится. Видно, что мужик не обманывает: лгать, чувствуя спиной острие холодного металла — дело опасное. — А почему ты с топором ходишь, как лесной маньяк, а не с обычным оружием, как все нормальные люди? Что за охотник без лука и стрел? — А кто тебе сказал, что я охотник? Я не на зверей, а на деревья охочусь. То есть, решил дров наломать… в смысле, нарубить. — И ты точно не маньяк-убийца? — Да точно, точно! — Докажи. — Как? — Сам придумай, — предложил Мартин. — Я знаю, что лесные маньяки сначала выбирают подходящую жертву, а затем пугают ее страшными историями и приказывают немедленно бежать следом, чтобы спастись от неминуемой гибели. Заводят ее в заброшенный дом, закрывают двери на засов и запирают амбарным замком, хватают острый топор и стеснительно признаются, что маньяки, которых все боятся — это они и есть. Вот сейчас я сделаю вид, что тебе поверю, а ты снова схватишь топор и убьешь меня! Мужик отчаянно замотал головой. — Н-н-н-не-не-не! — воскликнул он. — Не схвачу! — Не верю! — Клянусь, чтоб мне небо на голову упало и шишку набило! Повисла тягостная тишина. — Ладно, уговорил, — Мартин убрал меч в ножны. — И сколько разбойников ты угомонил таким способом? — Если честно, ни одного. — То есть? — изумился Мартин. — Они всегда побеждали? — Нет, — ответил незнакомец, — Они предпочитали дать деру до того, как я запущу в них топором. — Хм… А если это были не разбойники, а заблудившиеся грибники? Они к тебе за помощью, а ты их — топором гнать. — На них не написано, кто они и откуда, — почувствовав, что меч больше не упирается в спину, незнакомец позволил себе расслабиться и повернуться. Мартин отметил, что ему на вид слегка за сорок. Судя по округлой физиономии, жил мужик сносно, и голодать не намеревался. В ухоженной бороде пробивалась седина, и он станет полностью седым лет через пять — десять, если, конечно, стрессовые встречи вроде сегодняшней не будут происходить каждый день. — Логично, — заметил Мартин. Принцип путешествующего по глухому лесу: каждый встречный в первую очередь — притаившийся враг. Ведь когда ты сам идешь в глухой лес — тебе понятно, ради чего: грибы пособирать или ягоды, загнать оленя или себя во время погони за оленем до полусмерти, пострелять белок — да мало ли еще зачем? А когда туда же идут разные незнакомцы — еще бабушка надвое сказала, что у них на уме. — Вот именно! — поддакнул незнакомец. — А теперь скажи мне, путник, кто ты, и почему летишь в ступе Яги? — Сначала скажи, кто ты? Мужик не стал упираться и напоминать, что он первый спросил, и командирским голосом ответил: — Я здесь живу! А ты? Мартин пожал плечами. — А я нет! — Смешно! — мрачным голосом отозвался незнакомец, не спуская глаз с Мартина и всё ещё полагая, что собеседник в любой момент вынет камень из-за пазухи и запустит им в лоб. — Но это правда! — заметил Мартин. — Я на самом деле не местный. — Хорош придуриваться! — укоризненно сказал незнакомец, — Я честно ответил, теперь твоя очередь! Он все еще недоверчиво смотрел на Мартина, и тот решился: — Я — путешественник Мартин! А тебя как звать? Незнакомец облегченно выдохнул и представился: — Павел. — И что ты потерял в этой непролазной глуши? |