Онлайн книга «Спасение»
|
– Владельцы несут юридическую ответственность. Им могут предъявить самые разнообразные иски, вплоть до «убийства по неосторожности». – Мы перед заездом подписываем отказ от претензий. – Не уверена, хватит ли этого. – Извините мою подружку, – вставила Докал. – Можно вывезти девушку из отдела оценки рисков, но… – Уже и сказать нельзя, – надула губы Эмилли. – Испытание мастерства, – объяснил ей Каллум. – Ну, пойду сниму защиту. Генри, как там дела? – Через пятнадцать минут можно есть. – Сигнал принял. А где Катя? – Слишком устала, – ответил Генри. – Но киш [7] с лососем прислала. – Он кивнул на лежавший на столике сверток в пищевой фольге. – Вот это дело! Каллум зашел в темный фургон и принялся стягивать защитное снаряжение, всячески стараясь не въехать локтем в стеллаж с инструментами. – Не то что у тебя, – съязвила Докал. – Девятое место? Каллум покосился на стоявшую у открытой створки девушку. – Не сумел собраться, – признался он. – Вижу. Вы с Сави разбежались? – Нет, – покачал головой Каллум. – Наоборот. Он решился объяснить. Докал прикрыла ладонью распахнувшийся рот. – Поженились? – взвизгнула она, дослушав. – Ты серьезно? – Как никогда. – Это чудесно. – Она, широко улыбаясь, обняла его. – Ах ты, старый романтик. И когда собираетесь признаться? Через два месяца? – Когда признаемся, услышишь. – Каллум Хепберн, женатик. Кто бы мог подумать! – Спасибо. – А праздновать как положено собираетесь? Ну, пожалуйста, скажи, что да. Обожаю свадьбы! Ее родители ведь довольно старомодны, да? Что они сказали? – Нам прежде надо будет уладить… кое-какие формальности. Я об этом и хотел с тобой поговорить. – Конечно, давай. – Прежде всего кадровый отдел. Она закрыла глаза, переключаясь в режим юриста корпорации. – Поворчат, но волноваться не стоит. Эта процедура с предуведомлением придумана только на случай, если пострадавшая сторона проявит излишнюю чувствительность и подаст иск о домогательстве на рабочем месте. У вас такого не случилось – наоборот, кончилось тем, что «жили они долго и счастливо». – Да-а. – Каллум почесал в затылке, скроил застенчивую мину. – Только она ведь из отдела безопасности. У них там все намного серьезнее. Докал зловеще усмехнулась. – Ах, беда-беда, тебя просветят насквозь. И что узнают? – Проверка меня не пугает. А вот что не известили их заранее, может оказаться проблемой. Не хотелось бы стать черным пятном в ее досье. – Тут все просто. Компании больше не вправе такого делать. – Как? – А это дискриминация. Ты, как любой сотрудник, вправе видеть свое досье целиком, в том числе дисциплинарные статьи – и оспорить их в трибунале, если считаешь, что они угрожают недолжным образом воспрепятствовать твоей карьере. Если трибунал согласится, что взыскания непропорциональные, их сотрут. Так что эти сведения не попадут к следующему работодателю. – Правда? – Да. Потому-то кадровики так усердно заводят связи с бухгалтерами рекрутинговых агентств. А корпорация так снисходительно смотрит на их расходы на светские мероприятия. Немало черных списков переходит из рук в руки в барах. – Черти полосатые, я и не знал! – Далеко тебе еще до места за письменным столом, а? – Похоже на то. – Я знакома с людьми, которые рассматривают дела персонала службы безопасности. Могу шепнуть пару слов на ушко. Такую кашу лучше расхлебывать прежде, чем заварилась. – Ты поговоришь? Она улыбнулась: – А тебе достанется мой счет в баре. – По рукам! И спасибо. – Обычная забота о начальнике. Энсли воображает, что у тебя задница чище солнечного сияния, не забыл? – Она подмигнула. – Предоставь это мне. Сави через международный хаб вошла прямо в сеть римского муниципального Метро‑3. Еще пять хабов, и она вышла на виа Монте-Массико – плавный спуск к району Туфелло, обсаженный высокими деревьями, почти скрывавшими жилые пятиэтажки по обеим сторонам улицы. Сквозь сплетение ветвей в зеленый туннель только начинало просачиваться утреннее солнце. Сави любила Рим, но в это время года и в такую рань здесь было почти так же сыро и холодно, как в Эдинбурге. Только и разницы, что деревья вечнозеленые, хотя и они в закрытом дворике перед ее домом сейчас потускнели, заждавшись теплой весны. Ее квартира находилась на втором этаже, поэтому Сави прошла мимо скрипучего лифта и поднялась по лестнице. Ап-багажка громыхала за ней. Она выбрала жилье с одной спальней – ради компактности. Здесь хорошо оказалось жить в одиночку (особенно после двадцати трех лет в мумбайском комфортабельном доме – вместе с большой семьей). Тихо, и никто не беспокоит. Родственники могли заглядывать в гости – добро пожаловать, – но остаться на ночь им было негде. Домашний Ген 4 Тьюринг, пока она отдыхала на Карибах, запустил свою стаю гаджетов пылесосить ковры и протирать пыль и даже отполировал до блеска стоявший посередине стол из розового дерева. Холодильник в ее камбузе был загружен как следует. Сави достала баночку органического йогурта, свежее молоко и отмерила себе кофейной смеси с натуральными земляными орехами из лавки деликатесов за два квартала от дома. Наскоро ополоснувшись в душе от остатков всепроникающего барбудского песка, она накинула халат и вернулась в крохотную кухоньку. Йогурт согрелся, как она любила, и кофе успел настояться. Сави залила йогуртом насыпанную в тарелку гранолу. После четырех щедрых, объемистых и изрядно вестернизированных завтраков на балконе «Клуба Дианы» она с облегчением вернулась к привычной домашней еде. Воспоминание подтолкнуло ее поднять руку, любуясь единственным золотым колечком. Я замужем! Доев завтрак, она велела своему м-нету Нельсону запустить новости о Ледопаде. Уже вовсю шла подготовка к первому дню программы. Гигантские дирижабли «Связи» гудели в километре над австралийской пустыней Гибсона, расчерчивая ее на тщательно выверенные участки. Южнее, в водах Антарктики, суда-сборщики окружили айсберг V-71, три месяца назад отколовшийся от ледникового шельфа в море Росса. Айсберг был колоссальным. Площадь поверхности почти три тысячи километров – больше Люксембурга. Нельсон настроил фильтры на любые упоминания оппозиции, будь то политики или активисты. Несколько глобальных и австралийских экологических групп вопили в соцсетях о святотатстве, но в мейнстрим эти вопли почти не попадали. «Народное Обозрение» Валунгурру высказывалось более резко, но ничего нового не сказало. |