Книга Только (не)любовь, страница 12 – Агата Чернышова

Холодной войны я не потерплю. В противном случае, уеду с семьей в Питер, хотя бы на время. Мать это знает и боится, поэтому будет соблюдать с невесткой вежливый нейтралитет. Даже в моё отсутствие.

Сон окончательно пропал. Я крутился в постели, чертыхаясь и обвиняя во всём снежную девочку. Явилась же эта Герд на мою голову из своего Саратова! Ничего, справлюсь, я ей не Кай, растопить сердце мне не удастся. Только не ей!

***

Работа психологом только кажется людям лёгкой. Сиди и выслушивай чужие проблемы, стараясь не потонуть в них, а даже помочь страдающему увидеть в ситуации и светлые стороны. Хотя порой сделать это очень непросто.

Сегодня в кризисном центре у меня была особая пациентка. Вернее, вполне обычная, но её проблемы странным образом перекликались с моими переживаниями.

Девушка не могла забеременеть, но волновало её совсем не это, а возможность потерять богатого любовника.

Клиентка сидела передо мной, покусывая губы, и чем-то напоминала Анастасию Дмитриеву. Длинные гладкие волосы, забранные в высокий хвост, наращенные ресницы и тени под глазами, которые и тоналкой не скрыть.

Роднил их с женой моего отца потерянный взгляд, только если у Насти он был растерянно-удивлённый, то у клиентки, назвавшейся Светланой, в светло-серых глазах иногда светилась надежда. И моя задача — не дать ей погаснуть.

— Я не знаю, как буду жить, если Боря меня оставит, — говорила она, делая глоток зелёного чая.

Девушка была одета довольно скромно и со вкусом. Никаких дорогих побрякушек или вызывающих нарядов, она производила впечатления умной и верной спутницы состоятельного господина.

— Дело не в его деньгах, — продолжила она, избегая зрительного контакта. Сейчас ей было неважно, кто сидит напротив, делая пометки в планшете, скорее она хотела выговориться и понять, что будет, если её страхи воплотятся в жизнь. — Просто я привыкла к нему, полюбила, что ли. Боря у меня такой заботливый, редко голос повышает, даже настоял, чтобы я занялась рисованием. Я с детства посещала кружки при ДК, говорили, даже талант есть. Небольшой. А потом мама сказала, что рисованием себя и детей не прокормишь, и  я поступила на экономический.

Стандартная история. В каком-то смысле мне повезло, если можно так выразиться: моя мама при всём желании не могла отговорить меня от выбранной стези. Её уже не было в живых, а тётка, хоть и любила меня по-своему, но не лезла в душу.

Сыта, обута и одета, а там, как будет восемнадцать, сама решит, где ей жить и работать. Только б на шее у родственников не сидела.

— А Боря, он даже поддерживает меня. Вот выставку организовал. Конечно, я понимаю, что не Рафаэль Санти и не Айвазовский, но, говорят, у меня есть потенциал и своё видение. Так что…Наверное, я и сама хочу ребёнка. Почему, нет? Он будет от того, кого люблю.

С самых первых слов клиентки я испытывала к ней симпатию, совсем не связанную с тем, о чём она говорила. Бывает вот так: симпатичен человек, и всё.

Конечно, даже если клиент неприятен, я нахожу в нём хорошие черты, и отношусь беспристрастно. Такова работа.

Может, поэтому вне её, в обычной жизни, эта система даёт сбой. Глядя на девушку, я всё чаще ловила себя на том, что вспоминаю вчерашние события. Никто из наследников моего биологического отца не вызывал во мне такую бурю эмоций, как его приёмный сын.

И я даже понимала, почему. Встать в позицию обиженного ребёнка очень просто. Я злилась не столько на Ярослава Дмитриева, как на нашего отца. Он отвергнул одного ребёнка, не захотев даже дать ему фамилию, и принял другого, не кровного.

Если бы отец был из тех мужчин, которые вообще не выносят детей и стараются не знаться с ними, мне было бы легче принять и простить это.

Ну, вот он такой. Но здесь совсем иное. Я долго не верила в постулат: люблю женщину, нужен и её ребёнок, но здесь он сработал на все сто.

— Я так боюсь, что Боря разочаруется во мне, если я забеременею. Не сразу, конечно, — продолжала Светлана, выпив уже вторую чашку чая и попросив холодной воды. — Когда увидит, что я изменилась.

— Почему вы так думаете? — мягко спросила я и увидела в глазах клиентки страх, больше похожий на панику. Она сама этого боялась и не хотела признаваться.

В обществе принято желать детей и видеть в них смысл существования женщины. И если кто заявляет, что не желает такого счастья, становится, по меньшей мере, странной в глазах окружающих.

— Не знаю. Только я уже не смогу принадлежать себе…

Расстались мы со Светой вполне мирно и на позитивной ноте. Девушка немного успокоилась и пообещала выполнить упражнения, которые я дала ей, чтобы помочь разобраться, что хочет она сама.

Жалко, что не всегда удаётся следовать своим желаниям. Например, сегодня я предпочла бы провести вечер в кафе или в кино, но никак не в компании Ярослава Дмитриева и его невесты.

Впрочем, это ненадолго. Они покажут мне наследство, отдадут ключи, а потом я с чистой совестью  забуду, как они выглядят. Общаться с родственниками я не планировала.

Зачем? Мы все взрослые люди, выросшие в разных условиях. Как рыба и чайка. У каждого свои представления, как надо прожить жизнь и чего добиться.

Я добралась до дома, поела и приготовилась к выходу. Оглядев квартиру, которую снимала последние полгода, с некоторой грустью подумала, что мне будет жаль отсюда съезжать. Да, окраина, но вполне милая обстановка, которая с первого просмотра пришлась мне по душе.

А что ждёт в Черёмушках, ещё вопрос. Возможно, хата совсем убитая и годится только на то, чтобы выставить её на продажу.

Тоже неплохо, правда, придётся ждать три года или заплатить налог на доход. Словом, пока пущу квартирантов. Или переду сама, по обстоятельствам.

А вот особняк, находящийся чёрти где, потребует продажи. Машиной я пока не обзавелась, а за пятьдесят километров от МКАДа часто не наездишься.

Телефон зазвонил, когда я уже задремала, сидя в кресле. Незнакомый номер с красивыми цифрами — конечно, это его, Ярослава.

— Да, — ответила я, стараясь, чтобы мой голос прозвучал бодро и деловито.

— Спускайся, — без всякого вступления и приветствия произнёс мужчина, будто я была его подчиненной.

Эта манера: говорить с людьми, как с марионетками, не имеющими возможности выбора, меня просто выбешивала.

— Так точно, капитан, — хмыкнула я и повесила трубку.

Собраться было делом нескольких минут, но я сознательно затягивала сборы, чтобы заставить типа внизу понервничать.

В конце концов мне всё надоело, и, захлопнув дверь, я поспешила вниз. Джип стоял на том же месте, как и в тот день, когда состоялось первое знакомство с семейством Дмитриевых.

Направившись к нему, я планировала сесть на заднее сиденье, однако, когда открыла дверь, увидела, что там уже расположилась воздушная фея.