Книга Семь дней до Мегиддо, страница 23 – Сергей Лукьяненко

Мы стали пить кофе. Меня немного отпускало, только босые ноги мёрзли — кафе оказалось единственным местом в здании, где пол не закрывали ковры.

— Если бы я больше знал, то мог бы что-то придумать, — сказал я небрежно. — А так… чем я могу помочь?

— На самом деле можешь, — сказала Дарина. — Сходишь к Инсекам?

Я вздрогнул.

— Серьёзно, что ли?

В Москве было «представительство» Инсеков. Самих пришельцев, впрочем, там никто никогда не видел. Шутники называли его «космической избой-исповедальней», потому что раньше это был исторический выставочный зал — Манеж, по просьбе Инсеков переоборудованный в «представительство». Помещение внутри разделили на маленькие комнатушки, в которые можно было прийти и что-нибудь попросить у Инсеков, предложить или покритиковать — каждому давалось ровно три минуты. Была целая когорта сумасшедших, которые ходили туда как на работу, чтобы требовать чего-то или проклинать пришельцев. На критику они никак не реагировали, хоть обругайся. На просьбы, впрочем, тоже. Вначале народ туда ломился, потом как-то поутих. Последние годы туда полюбили приходить молодожёны — просили семейного счастья, здоровых детей и прочих радостей жизни. Это стало таким же обычаем, как положить цветы к вечному огню. Я ни разу не ходил. Ругать пришельцев было не за что, просить я ничего не хотел, а прийти просто так и молчать — совсем уж глупо.

— Серьёзно, — сказала Дарина.

— Они хоть слушают? Или это так, пустышка?

— Слушают. Зайди, расскажи про случившееся. Что на Гнездо напали, а на следующую ночь тебе удалось убить нападавшего. Как он выглядел, всё такое.

— Чего-то просить? — спросил я.

Дарина покачала головой.

— Нет, не надо. Потом вернёшься, мы снимем с тебя призыв.

Они с Наськой переглянулись, Наська кивнула.

— А вы? — спросил я, помолчав.

— Я же говорила. Я буду развиваться дальше, к хранителю. Наська ещё дальше, к матери. Это разные мутагены, другого выбора нет.

— Может, не стоит? — спросил я безнадёжно. — Мои старики так вообще… зовут Наську у них пожить.

— Гнезду нужны мать и хранитель, — ответила Дарина. — Это защита Гнезда…

— Ох уж она помогла, эта защита! — не выдержал я. — Спасла всех мать, спас хранитель!

Мы с Дариной уставились друг на друга с таким негодованием, что Наська втянула голову в плечи и даже дыхание затаила.

— В тот момент Гнездо не знало, что происходит! — отпарировала Дарина. — Это как болезнь! После первой атаки возник иммунитет!

— Это я возник, а не иммунитет! — ответил я.

— Ну… вот ты и есть иммунитет!

— Если бы я не купил патроны — ваш иммунитет бы разорвали на кусочки, а потом и вас!

— Не ссорьтесь! — пронзительно выкрикнула Наська. — Ну не надо!

Мы выдохнули и продолжили пить кофе. Точнее, я делал вид, что пью — чашка была уже пуста, но я упорно прижимал её ко рту.

— У тебя и кофе-то там нет! — не выдержала Дарина.

— Можно подумать, у тебя есть! — возмутился я, привставая и заглядывая к ней в чашку.

Ну, конечно, у неё тоже не было. Мы гневно смотрели друг на друга.

А потом принялись ржать как ненормальные.

Нет, ну правда!

Сутки знакомы, а ругаемся будто старики!

— Сделать вам ещё капучино? — спросила Наська.

Я покачал головой.

— Спасибо. Лучше я пойду, доложу Инсекам о произошедшем. Не стоит, наверное, с этим тянуть.

Дарина нахмурилась.

— Сейчас? Я думала… ты дождёшься утра.

Мне очень хотелось дождаться утра. Вместе с ней.

Но я покачал головой.

— Утром тут будет жарко. Эта тварь убила двух полицейских. Меня сразу арестуют.

Дарина неохотно кивнула.

— Наська выведет тебя через другое здание… Мелкая, надо найти Максиму обувь!

— И рубашку, — попросил я. — Ветровка вроде цела, кровь на чёрном не видно.

— И рубашку, — согласилась Дарина, глядя на меня.

Я чуть было не сказал, что останусь до утра.

Было ещё темно, когда я шёл в сторону Манежа. Темно, влажно и довольно людно. Попадались сёрчеры (некоторые любят искать кристаллы в темноте, их и впрямь лучше видно, но и встречаются они реже). У библиотеки имени Ленина тусовалась целая толпа молодёжи, наверное, ждали открытия метро. Стояли, пили кофе, о чём-то болтали. Я поймал себя на том, что смотрю на них с недоумением. Студенты? Занимались полночи? Наверное. После того, как кончился интернет, библиотеки вновь стали важным местом. Хочешь учиться — читай книжки. В электронке теперь так просто учебники не найдёшь.

Смогу я так жить?

Изменённые снимут с меня призыв. Лихачёв, допустим, не в тюрьму посадит, а поможет поступить в институт. Я стану ездить на занятия, грызть гранит науки и сдавать сессии. Гнездо будет потихоньку оживать, Наська вообще исчезнет в его глубинах, Дарина станет ходить с белыми, ничего не выражающими глазами и хранить Гнездо — что бы это ни значило.

Наверное, я несколько раз загляну в Гнездо и даже поболтаю с Дариной.

Потом я стану ей безразличен.

Странное событие на пути от человека к не-человеку, парень, с которым она первый и последний раз занималась сексом. Может быть, она даже будет жалеть о своей слабости.

У меня будут другие подруги, а в какую-то я даже влюблюсь. И пойму, что это странное приключение было нелепой случайностью на пути от юности к зрелости.

Однажды во мне что-то щёлкнет (со всеми так бывает) и я, выпив (когда-то же мне это понравится?) расскажу в компании, как трахался с Изменённой. Да, именно так. Трахался. В тёмном кабинете министерства культуры, на влажных истоптанных одеялах. Её глаза пылали сиреневым светом, а Гнездо рокотало как морской прибой…

Приятели будут гоготать и отпускать пошлые шуточки насчёт «вдоль или поперёк?», ни секунды мне не веря.

И только кто-нибудь, почти случайный и младше меня, будет слушать молча и улыбаться неловко, просто чтобы не выламываться из компании. Потом я поймаю его сочувственный взгляд, подумаю «что же я несу?» и опрокину в себя стакан водки, чтобы забыть это тоскливое ощущение неловкости и стыда…

— Эй! Сёрчер!

Я сообразил, что стою рядом с остановкой, задумчиво глядя на здание Манежа. А под стеклянным козырьком остановки сидит симпатичная девчонка моих лет, в обтягивающих джинсах и расстёгнутой у ворота блузке. В одной руке у неё дымила старомодная бумажная сигарета, в другой она сжимала картонный стаканчик кофе.

— Ты автобуса ждёшь или не знаешь куда идти? — спросила она.