Книга Кукла для профессора, страница 74 – Елена Княжина

- Присс, я ведь и придушить могу. Я в последнее время нервная. А тут тебя еще долго не найдут.

- Признавайся давай, тебе понравилось?

***

Наутро я отметила, что шепот вокруг меня стих. Видимо, народ старательно переваривал заявление Дорохова о том, что я его официальная девушка и, ко всему прочему, до сих пор невинна. Эти факты - а, в особенности, их сочетание - ни у кого не укладывались в головах.

Я всерьез волновалась, как это отразится на его репутации легкомысленного бабника. На моей памяти Елисей никого не называл своей девушкой. Свита - это свита. Да и по части задирания юбок он слыл почти магистром. Сомневаюсь, что хоть одна из его подруг понравилась бы ламбикуру. Во мне видели «сбой в программе». Не удивлюсь, если пеняли на какое-нибудь приворотное зелье.

Едва занятия окончились, я поспешила в больничное отделение. Мари не настаивала на дежурствах, пациент был всего один... Зато какой! Не каждый день доводится ухаживать за настоящим рыцарем.

Хотя сейчас Дорохов был как раз не один, а в компании крайне необычного посетителя.

Привычно отпрянув от морфа, я придирчиво его рассмотрела. Нет, не почтовик. Золотой камзольчик из бархата. Смешная шапочка, похожая на берет с помпоном в центре. Шелковистая шерсть, уложенная волнами. И искристо-желтые глаза, напоминающие сахарный петушок, сквозь который просвечивает солнце.

- Твой фамильный морф? - предположила я, потому что посетитель стоял как раз у койки Дорохова и передавал ему небольшую шкатулку, украшенную гербом.

- Ага. Тезериус, знакомься, мисс Анна Дэлориан, моя девушка.

Я дернулась. Черт, как же непривычно. Морф смерил меня недоумевающими глазами-янтариками, фыркнул пару раз надменно и пробурчал что-то вроде: «Делориан. Кхм. Первый раз слышу про этот магический род».

- Матушка не одобрит, - выдало вердикт наглое существо, убрав с меня пытливые глазищи. - Еще поручения будут, ваше высочество?

- Ты свободен, Тез. Благодарю.

В следующий миг я захлебнулась сажевым туманом.

- Это он еще не в курсе, что я дестинка.

- Не обращай внимания, морфы - странные ребята. Слишком консервативные, чтут традиции, служат сильной крови, - Елисей взлохматил волосы. - Но их верность роду запредельна, Тезериус готов жизнь отдать за любого из Дороховых. И за тебя будет готов, если ты станешь. эмм.

- «Эмм»?

- Дороховой.

Я поперхнулась.

- Я в теории. В смысле, пока в теории, - подмигнул Елисей. - Если ты станешь моей женой, Ани, тебя внесут в фамильное древо Дороховых. На форзаце специальной книги рода, где записана его история. И с этого момента все морфы, находящиеся в услужении, станут тебе верны и покорны. Будут действовать в твоих интересах. И полюбят, как родную.

- Что-то меня смущает этот разговор, - прохрипела я, отводя глаза в окошко. Первокурсники весело месили грязь на дорожках и кидались мокрыми снежками, оставляя на зимних плащах темные лужицы. - И много у вас этих. лохматых засранцев. в услужении?

- Трое. Но два морфа уже пожилые... Скоро придет их час. Мой род очень древний... А Тезериус достался нам от Честеров, приехал в Петербург с бабкой Фелисити и ее дочерью-эмпом. Моей матерью. Собственно, потому я и вызвал именно его. Просил доставить кое-что, принадлежавшее родственнице.

Сжав зубы и тихо охнув, Дорохов присел на кровати и протянул мне деревянную коробочку.

- Подарок для моей девушки.

Я непроизвольно сделала шаг назад от шкатулки. Голова закружилась. Все происходило слишком быстро. Ценные презенты, разговоры о фамильном древе и служении морфов. Боги! Как я во все это ввязалась? Или именно к этому меня толкала Судьба? И могла бы я когда-нибудь стать Анной Дороховой?

- Бери.

В шкатулке лежал серебряный браслет. Очень старый. От него разило магией и древностью.

- Фелисити Честер наложила на него забавное заклятье с легким косметическим эффектом. Тебе понравится.

- Косметическим? - хмыкнула я.

- Бабка была той еще модницей. Тут микс из чар, отводящих глаза, маскирующих изъяны и улучшающих цвет кожи. Эффект совсем слабенький, но твоих синяков на шее больше никто не заметит.

- Чары точно легкие? - я робко вынула украшение из коробочки. - Магией от него просто несет.

- Может, там еще что-то есть, бабка не уточняла. На практике узнаешь. Надевай.

Я качнула головой.

- Ты не можешь распоряжаться фамильным имуществом.

- Этим - могу. Фелисити завещала браслет мне.

- Но он явно женский, - прошептала, покручивая в руке широкий серебряный обруч, украшенный искусным цветочным узором и пятью небольшими синими камешками. Неужели сапфиры?

- Там была приписка. «Дар подскажет, кому отдать», - Елисей пожал плечами. - Я отдаю тебе. Надень.

В его жизни это было обычное дело. Подумаешь, дар толкнул на дуэль и велел подарить малознакомой девице фамильную драгоценность. Надо так надо.

- Кстати, как твой официальный бойфренд, я бы хотел узнать - что за голодный тролль оставил на твоей шее отметины от зубов? Позавчера их не было, - Елисей заломил красивую бровь. - А будь это я, я бы запомнил.

- Уверен? - хохотнула я, пытаясь усмирить жар в животе, вспыхнувший от одного упоминания «голодного тролля». - И вообще, какие еще отметины?

Я защелкнула браслет на правой руке. Он сел, как влитой, опоясав запястье холодным серебром. Красивый. На удивление, он не напоминал кандалы, был удобным и легким. Первое мое стоящее украшение после погнутых сережек с гранатами, которые я не планировала никогда надевать.

Похоже, заявленный косметический эффект успел сработать, потому что Дорохов поглядел на мою шею и ехидно улыбнулся.

***

Дорохов лежал в отделении уже седьмой день. Он стремительно шел на поправку, часто вставал, прогуливался по комнате и ни на что не жаловался. Его можно было выписывать, но Мари почему-то не торопилась. И я была ей благодарна.

Едва он выйдет за эту дверь, нам придется стать парой. Пока же мы общались просто подружески. Оказалось, что я внутренне не очень-то готова к таким радикальным изменениям в своей жизни.

Но мне хотелось быть честной девушкой. Хотя бы в глазах Елисея, потому что я не врала крестному - он был мне дорог. Раз я согласилась, значит, сдержу слово. И очень постараюсь сделать его счастливым.

С Андреем мы почти не пересекались. Только на уроках. И то он, как правило, разбрасывал жезлом листы с заданиями для самостоятельной работы и выходил вон.

В коридорах мне пару раз довелось налететь на черную тень, вынуждая обратить на меня внимание. Карпов скупо кивал, бормотал дежурную едкость в духе «Аккуратнее, мисс Дэлориан, желе расплескается» и шел дальше. Словом, вел себя со мной, как с прочими ученицами. Большую часть времени не замечал или намеренно игнорировал, в редкие моменты общения был сух и учтив.