Книга Плохая компания, страница 20 – Юлия Гетта

— Саша, а тебе разве на работу не надо? — потормошила она его за плечо. — Уже десять скоро.

— Конечно, надо, ма, — отозвался он, про себя матерясь, и рывком поднимаясь со своего дивана. — Что ты меня раньше не разбудила?!

— Прости, я думала, может, сегодня у тебя выходной.

Карим только поднял глаза к потолку — мама, как обычно, витает в облаках. Что ещё от неё ожидать.

— А что у тебя с губой? Ты что, подрался?

— Да нет, мам, это я неудачно поскользнулся и упал.

— Как можно так упасть, лицом?

— Говорю же — неудачно. Мам, мне бежать надо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Позавтракай только, я бутерброды сделала…

— Некогда, мам.

Парень чмокнул мать в щеку, и принялся торопливо натягивать на себя одежду, буквально по пути в ванную. Быстро умыв лицо, он схватил со стола приготовленный для него матерью бутерброд, и выскочил на улицу.

На работу опоздал на целый час, но, на удивление, Иваныча и самого ещё не было. Парни сидели на кортах под дверями и курили, никто не знал, куда подевался старик, телефон его был отключен. Ещё спустя полчаса приехал племянник Иваныча, на редкость неприятный бритоголовый тип, открыл мужикам двери станции, и сообщил, что его дядя загремел в больницу с сердечным приступом.

У Карима внутри все упало. И нет, не потому что он переживал из-за обещанных ему в долг денег для Степы, а потому что он действительно обеспокоился за старика. Сердечный приступ, это ведь серьёзно. Очень серьёзно. Но и из-за денег было волнительно тоже. Что, если он не сможет собрать их вовремя из-за болезни? Где им с Ефимом найти такую сумму за такой маленький срок?

— Мужики, короче, план таков, все тачки, что внутри, доделывайте, сдавайте клиентам, но новые не берите, — тем временем раздавал команды племянник Иваныча. — Временно станцию придётся закрыть, я не смогу за ней следить, а больше некому.

— Ты хочешь сказать, мы теперь типа безработные? — поинтересовался Захар, один из коллег Карима.

— Да нет, конечно. Как Иваныч поправится, так и продолжите работу.

— А когда он поправится? Зарплату нам кто заплатит?

— Мужики, ну я-то откуда знаю? Вот полегчает ему, и сами спросите. Идите, работайте. Я в восемь приеду ворота закрыть.

Все потихоньку потянулись вереницей к входу, а Карим подошёл к племяннику, что уже усаживался обратно в свою чёрную бэху.

— Слышь, а в какой больнице он лежит?

— А тебе зачем?

— Навестить хочу, может, ему нужно привезти чего.

— Угомонись, пацан, все что нужно, ему уже привезли. Да и не пустят к нему, пока в реанимации он.

— В реанимации? Значит, совсем все плохо?

— Да, его хорошо припечатало. Но ты не переживай, он мужик сильный, выкарабкается. Без работы не останешься, — криво усмехнулся племянник.

— Да я не за работу переживаю, — пробормотал Карим, но племянник его уже не слушал. Завёл двигатель и, газанув слишком резко, рванул с места.

Работа весь день валилась из рук парня, но все же, закрепленную за ним тачку он доделал, и сдал владельцу. Даже раньше срока закончил, а поскольку новые машины они не брали, Карим принял душ, переоделся, и отправился прогуляться. Ситуация его не на шутку напрягала, и ноги сами собой привели парня к третьей городской больнице. Обычно именно сюда привозили на скорой, если случалось что-то действительно серьёзное.

Парень походил у ворот туда-сюда, не решаясь войти в здание, и вдруг увидел в нескольких метрах от себя знакомую фигурку. Сначала думал, ему показалось, но нет, это действительно была Настя. Они с ее матерью торопливо шли в сторону здания поликлиники, и Саша неосознанно пошёл за ними следом.

Войдя вслед за ними в здание, он спрятался за выступ в стене возле регистратуры, и смог беспрепятственно наблюдать, как девушка с женщиной подошли к окну и о чём-то стали беседовать с медсестрой.

Карим не пытался прислушаться, в помещении было довольно людно и шумно, вряд ли ему бы удалось услышать что-то из их разговора. Вместо этого он жадно впился глазами в Настино лицо, и увиденное ему совсем не понравилось. Девушка была мрачнее тучи. Глаза красные, припухшие, смотрят в пол, плечи опущены, волосы неаккуратно собраны в высокий хвост. Но даже грустная — она была божественно красива. Скромный летний сарафан бледно-желтого цвета, плотно обнимал ее талию и грудь, спускаясь пышном облаком к коленям. Она была похожа в нем на куклу, такую нежную, хрупкую, совершенную.

Поговорив с медсестрой за стойкой регистратуры, мама Насти взяла ее за руку, и повела за собой в длинный коридор, который вёл к лестнице на второй и третий этаж. Саша пошёл за ними.

Они явно спорили о чём-то между собой, и в конце концов остановились прямо посреди коридора. Саша подошёл слишком близко, но они даже не обратили на него внимания.

— Мама, я не хочу туда идти, ну пожалуйста, не заставляй меня! — в голосе принцессы слышались слезы, и Кариму до зубовного скрежета захотелось вмешаться в этот разговор.

Какого черта она плачет? Куда ее мать заставляет ее идти, если она не хочет?

— Если все так, как ты говоришь, то чего тогда тебе бояться?

— Я просто не понимаю, зачем? У меня все в порядке! Мам, пожалуйста, ну давай просто скажем папе, что мы сходили, и все? Поверь мне, я ничем не больна!

— А если нет? А если потом выяснится, что ты обманула меня? Что я тогда скажу твоему отцу? Это наш долг защищать тебя от твоей же глупости, Настя.

— Я не глупая!

— А ну-ка тихо, мы в больнице вообще-то находимся! — шикнула на неё мать. — Пошли!

По щекам девушки побежали слезы, а в глазах было такое отчаяние, что Карим не сдержался. Ноги понесли его еще ближе к ним сами собой, и когда включился рассудок, было уже поздно. Его заметили.

Настя, окинув парня быстрым взглядом, побледнела, а лицо ее матери удивлённо вытянулось.

— Здравствуйте, — поздоровался Саша и попытался изобразить на лице вежливую улыбку. — Светлана, извините, не знаю вашего отчества?

— Валерьевна.

— Светлана Валерьевна, — тут парень перевёл взгляд на притихшую девушку. — Привет, Настя.