Онлайн книга «Сломанная кукла»
|
– Что – мальца забрать хотите? Так не отдадим! Сейчас еще и ментов вызовем! – благодушие с круглого лица соседки как водой смыло. – Гриш! Гриша-а! Тут к нам чужаки ломятся! Соседка на миг отступила, задвинулась в прихожую, начала звать какого-то мужчину – видимо, своего мужа. Гриша появился. Отодвинул широченным плечом Алевтину, вышел в коридор, уставился на меня снизу вверх злобным бульдожьим взглядом: – Чего надо, мужик? – С Тиной поговорить. – Я не знал, смеяться мне или психовать. В такие идиотские ситуации я, кажется, не попадал с тех пор, как побывал на армейской службе. – Гриша, не надо! – Алевтина все же решила, что мордобой ей не интересен. Григорий придерживался другого мнения. – Идите внутрь, женщины. Мы тут сами перетрем. – Не надо… – Соседка утянула Тину вглубь блока, прикрыла дверь. Григорий заслонил собой ненадежную преграду. – Уматывай! – бросил мне коротко. – А то что? – я вдруг понял, что, если отступлю сейчас – сам себя перестану уважать. Да и мать моего ребенка до конца своих дней будет помнить, что я сыграл труса. – А то покажу дорогу! – Гриша набычился, набрал в грудь воздуха, стиснул кулаки. – А ты попробуй! – я расслабленно привалился спиной к противоположной стене, незаметно согнул колени, чтобы легко пружинить. – Мужик! Ты сам напросился! – работяга двинулся ко мне с явным намерением схватить меня за шею, согнуть к полу и в таком виде поволочь к лестнице. Я легко уклонился, перехватил его конечность. Когда-то мне не было равных в уличных драках! Опыт не пропьешь! – Грабли не распускай! – предупредил толстяка насмешливо. Тот взревел, вырвался, без замаха нацелился правой мне в челюсть. Я удачно увернулся от хука, отскочил в сторону, пользуясь растерянностью мужика, поставил ему подножку. – А-а-а-ы-ы-ы!.. Григорий рухнул на бок, заревел, словно раненый лось. – Ну? Продолжим? – я спокойно ждал, когда противник поднимется с пола. Тут заветная дверь снова открылась, к поверженному борцу бросилась его благоверная: – Гриш?! Гришенька! Это как он тебя так? Ты сильно ушибся? – Отвали, дура! – Идем, я тебе компресс холодный приложу! – не обращая внимания на недовольство супруга, женщина помогла ему подняться и поволокла за собой куда-то в темные глубины жилья. На пороге снова появилась Алевтина. Сверкнула на меня огромными испуганными глазищами: – Мне что – и в самом деле наряд вызывать? – проблеяла овечкой. – Сына позови, Тина. Я с ним поговорить хочу. И с тобой хотел – по-человечески. А ты на меня соседа-бульдога натравила. – Я не… – Ты – да! Вышла бы сразу, шикнула бы на соседку, чтоб не мешала – не было бы всего этого безобразия! – я шагнул навстречу, уперся руками в дверные откосы, навис над Алевтиной, заглянул в глаза – близко-близко: – Не играй со мной, женщина! Я тебе не по зубам! И теперь я с тобой совсем по-другому разговаривать буду! Женщина ответить ничего не успела: Никита выскользнул через неплотно прикрытую дверь сам. Увидел меня, заверещал счастливо: – Папа! Папочка приехал! – и бросился ко мне. Я наклонился, подхватил его подмышки, поднял на руки. Мелкий тут же обвил мою шею ручонками, прижался темечком к щеке, застенчиво оглянулся на мать: не злится ли? Алевтина не злилась. У нее на глазах проступили слезы. – Да, сынок, я же обещала тебе, что папа приедет… – выдавила она и шмыгнула носом. – А чего мама плачет? – мелкий перевел взгляд на меня. Я замялся, не зная, что сказать. Сколько раз клялся себе, что никогда не стану обращать внимания на бабские слезы: уж больно легко женщины их льют! Разумеется: поплакала – и получила все, что хотела. Вот только сейчас… в груди стало как-то нехорошо. Я приказал себе собраться и не думать о Тине и ее переживаниях. Она обо мне ни разу за пять лет не подумала! И когда Никиту в Агранск увозила – тоже откровенно положила болт на меня и мое мнение. – От радости, – ответила вместо меня Тина. Угу. То-то я и смотрю: от счастья аж светится! Но мелкий поверил. – Теперь мы будем жить все вместе? – выдал свою заветную мечту сын. Я уставился на Алевтину. Она – на меня. Я и не догадывался, как сложно порой отвечать на детские вопросы! Алевтина в этот раз тоже не спешила мне помогать. Стояла, смотрела на нас огромными глазищами, давилась слезами и молчала. Я решился: – Сын, а ты хотел бы жить в Москве? У папы там большой-большой дом, а во дворе есть бассейн, в котором летом можно плавать. Никита чуть отодвинулся, наморщил лобик: – А мама с нами поедет? Я отрицательно покачал головой: – Нет, мама будет жить отдельно. Но мы будем ездить к ней в гости. Мелкий тут же дернулся, начал вырываться: – Пусти! Пусти! Я буду жить с мамой! Губы мальчишки задрожали, из глаз хлынули слезы. Тина бросилась к нам, протянула к сыну руки, и он вцепился в нее, как детеныш обезьяны в ветку. Пытаться удержать Никиту означало бы спровоцировать еще больше шума и криков. Доводить и без того много пережившего мальчишку до истерики не хотелось. Я неохотно разжал руки и позволил Алевтине забрать ребенка. Никита тут же спрятал лицо у нее на плече. – Ну все, все, мой хороший. Успокойся. Мама с тобой. – Тина принялась поглаживать Никитку по спине, глядя через его плечо на меня. В глазах у нее плескались обида и отвращение. – Вот потому мы и уехали! Я сразу поняла, что ты нас разлучить решил! – заявила она. – Извини, в гости не приглашаю. Никите пора спать. Не знаю, как теперь смогу его уложить. Ты его напугал. Твою мать! Начистить морду соседу оказалось куда проще, чем ответить на эти упреки! Я застыл, не в силах уйти и понимая, что оставаться смысла тоже нет. Нет, не так я представлял себе эту встречу! Не того ждал… Видя, что я молчу, Алевтина развернулась и ушла в прихожую. Щелкнул дверной замок, отрезая меня – от сына, прошлое – от настоящего. Убивая надежду на то, что я сумею все уладить мирным путем. Глядя на эту несчастную дверь из ДСП с облупившейся краской и разболтанной ржавой ручкой, я понял: Никиту мне Алевтина по собственной воле не отдаст. Только через суд. Ах, как мне не хотелось туда обращаться! Я надеялся избежать публичной огласки, скандала, статей в желтой прессе… достаточно они помыли мне кости, когда не стало Женьки. |