Онлайн книга «Сломанная кукла»
|
* * * Никита молчал, пока мы ехали по городу. Молчал первые полчаса, когда выехали на трассу. Потом начал тихонько ныть и поскуливать. – Сынок, что случилось? – останавливаться не хотелось, мы и так выехали позже, чем я рассчитывал. Никита не ответил. Только гудеть стал громче. Нудно, не открывая рта. – Сын, пожалуйста, перестань. Все же хорошо, – я глянул на мелкого в зеркало заднего вида. Он сидел, опустив голову, и заглянуть ему в лицо мне не удалось. Вновь перевел взгляд на дорогу и решил попытаться сделать вид, будто ничего особенного не происходит. Не тут-то было! Мелкий начал всхлипывать, потом перешел на рыдания в голос. Я все еще надеялся, что сумею уговорить его успокоиться, не останавливая автомобиль. – Тебе, наверное, скучно, Никит? Давай я тебе песенку включу? Какие песенки ты любишь? – я ткнул пальцем в кнопку магнитолы, попереключал каналы. Детских песен в эфире не было. На шансон сын не среагировал, на какой-то эстрадный концерт – тоже. Хуже того! Мальчишка, похоже, задался целью перекричать колонки и стал реветь еще громче, ерзать в своем креслице, пытаясь освободиться от удерживающего его ремня безопасности. – Никита, осторожно! Сиди тихо! Мы же быстро едем! Рев в ответ. – Сынок, ну п… пожалуйста, пы-потерпи! Никита вдруг громко икнул, потом раздались какие-то странные звуки… я оглянулся, и обнаружил, что ребенка вырвало. По салону растекся кислый запах блевотины… – А-а-писец! Сын! Тебе пы-плохо?! Я поспешно снизил скорость, съехал на обочину, выскочил из машины и открыл заднюю дверцу. Сын не ревел. Молчал и икал. На лице у него был написан испуг. Стыдно признаться, но я был испуган не меньше. Что с ребенком? Он заболел?! Как могла Алевтина отпустить его в дорогу, даже не предупредив меня, что мелкий чувствует себя плохо?! – Никита, ты только не бойся. Сейчас пы-папа поможет! – я бросился отстегивать мелкого от креслица. – Переоденем тебя, все тут вытрем и позвоним маме, спросим, что делать! Только произнеся эти слова вслух, я осознал, что собрался звонить Тине! Но кто лучше матери сможет понять, что случилось с ребенком? И заодно расспрошу, чем она кормила пацаненка – мог ли он отравиться несвежей едой? Мне хотелось избавить ребенка от испачканной куртки и штанишек как можно скорее, но сделать это оказалось совсем не просто! Под кнопками на запачканной куртке обнаружилась молния. В пояс джинсов оказался втянут шнурок, завязанный на бантик, который в моих неловких пальцах тут же превратился в тугой узел. Никита напряженно сопел, икал и молчал, никак мне не помогая. Наконец, штаны и куртка были сняты. Я бросил их под ноги, в пыль: потом засуну в пакет, а когда доберемся до Москвы – отвезу в химчистку. На мое счастье, среди запасных вещей нашлись и запасные джинсы, и вторая курточка. Еще с десяток минут я потратил на то, чтобы натянуть их на ребенка. Потом из того же пакета достал влажные салфетки, взялся оттирать ими руки и лицо сына. Одновременно набрал номер Алевтины. Она не ответила ни на первый звонок, ни на второй. Словно вдруг взяла и исчезла! Вот куда она могла подеваться так некстати?! С третьего раза дозвониться все же удалось. – Что случилось, Плетнев? – не здороваясь, потребовала ответа Тина. Никита заерзал, завертел головой, услышав ее голос по громкой связи. – Никиту вырвало. Он мог чем-нибудь отравиться вчера или сегодня утром? Или, может, заболел? – Отравиться не мог. Мы с ним все свежее ели. Одно и то же. – Значит, заболел? – С утра был здоров. – Тогда откуда рвота?! – не выдержал, прикрикнул я, возмущенный нарочито спокойным тоном женщины. Это что – она уже не беспокоится о сыне?! Отдала и тут же перестала думать о его здоровье? – Он плакал? – Да. Очень долго и очень громко. – Признавать, что я не смог справиться с детской истерикой, не хотелось, но мне слишком важно было получить хоть какую-то подсказку. Алевтина жадничать не стала. – Тогда не удивительно, что Никита докричался до рвоты. С детьми такое случается, Плетнев. Кстати, и температура могла подняться. А тут еще, наверное, и укачало… – И что мне теперь прикажешь делать? – Переодень… – Уже! – Вынь из машины, возьми на руки и походи по улице. Дай ребенку отдышаться. В идеале – уснуть. Потом уложишь обратно в креслице и сможешь ехать дальше. – А покормить? Я планировал через час сделать остановку… – я по-прежнему заикался на букве «п» и ничего не мог с этим поделать, от этого нервничал еще больше. – Покормишь, когда проснется. – Тина предпочла сделать вид, что не замечает моего «пыканья», и в глубине души я даже был ей за этой признателен. – Значит, к врачу не надо? – Не думаю. Вот если и вечером будет рвота, тогда точно придется показаться педиатру… – Ладно. Понял. И спасибо, что объяснила все. – Я это делаю ради сына, Зиновий. А свои благодарности знаешь, куда можешь себе засунуть?! – Не надо при сыне… он же слышит. – Тогда отбой. – По салону разнеслись короткие гудки прерванной связи. – Мама?.. – Никита снова пару раз оглянулся, убедился, что Алевтины рядом нет и собрался заплакать. – Нет-нет-нет! Только не надо больше слез, мой хороший! – я схватил его на руки, вынес из машины, начал расхаживать взад-вперед вдоль обочины, пытаясь отвлечь мальчишку. Прошло не меньше получаса, прежде чем сын немного успокоился и уснул, обессиленно уронив головку мне на плечо. Я тоже чувствовал себя вымотанным до предела. Даже занятия на тренажерах не утомляли так, как получасовая ходьба с четырехлетним ребенком на руках! Я уложил Никиту на свободную часть заднего сидения. Отстегнул креслице и перенес его вперед, на пассажирское сидение. Потом переложил сына в креслице и взялся оттирать влажными салфетками спинку своего кресла и отмывать коврик. На чистку автомобиля ушло еще полчаса. Никита спал. Я наконец-то опять сел за руль. «Хоть бы сын поспал часа четыре!» – взмолился мысленно и тут же сообразил, что не знаю, сколько ребенок должен спать днем в норме… Аррр… как же я не догадался спросить об этом у Алевтины, когда звонил ей? И что – перезванивать снова? А вдруг сына разбужу? И даже в вайбер или в вотсап ей не напишешь: видел я ее старый кнопочный телефон. Какие там к черту мессенджеры!.. * * * Никита почти оправдал мои ожидания: он проспал около трех часов. Зато его пробуждение было эпичным. Я смотрел на дорогу и пропустил момент, когда ребенок открыл глаза. |