Книга Город драконов. Книга четвертая, страница 48 – Елена Звездная

Резко повернув голову, я встретилась с холодным взглядом проницательных, умных глаз, затуманившихся, едва Арнел взглянул на мое лицо, но, несмотря на испытываемый им дискомфорт, я с содроганием увидела, как в глубине в дракона зажглось нечто опасное, тревожащее, пугающее.

– Что вы делаете? – испуганный шепот вырвался из груди.

Странная усмешка на красивых губах, и почти неслышное:

– Схожу с ума, Анабель. Я тихо схожу по вам с ума. Нравится?

И рука, что накрывала мою, прижимая к порабощенному Зверю, соскользнула на мою талию, с силой обнимая, властно прижимая к не менее сильному телу и словно отрезая нас от всего, от всех, от реальности, в которой не было места ни моей нелепой любви, ни его страсти.

– Прекратите, – отвернувшись, потребовала я.

Он вновь склонился ближе, недопустимо близко, и прошептал с внезапной яростью:

– Прекратить что, Анабель? Думать о вас двадцать четыре часа в сутки? Сходить с ума, стоя на ледяном уступе горы, и до боли сжимать ладони, в попытке сдержаться, чтобы не ворваться в ваш дом и сжать ваше нежное тело, что давно стало моим наваждением? Я не могу перестать думать о тебе. Я не могу без тебя. Я пытался выбросить тебя из головы. Пытался, клянусь всеми богами, но… я не могу. Это сильнее меня. Это убивает меня. Я не знаю, что ты сделала со мной, но мир без тебя потерял всяческий смысл. Прекратить?

Тихий смех и почти беззвучное:

– Я не хочу прекращать. Не желаю. И не стану.

Он прижал меня к себе настолько сильно, что я ощущала мощное биение сердца, твердые мышцы, жар его тела, и абсолютную неприличность того, что сейчас происходило.

– Мне казалось, мы пришли к соглашению, – с трудом сдерживая собственное дыхание, и ощущая странное томление в теле, холодно произнесла я.

– Мне тоже… казалось, – так же тихо ответил лорд Арнел.

Сдержанный вздох и требовательное:

– Что мне сделать для тебя? Что мне сделать, чтобы ты стала моей, Анабель?

Порыв, лишь секундный порыв, в который мне захотелось вновь обернуться и взглянуть в глаза мужчины, что желал меня как никто и никогда, и самым невероятным образом заставил меня в это не просто поверить, он заставил меня это ощутить.

– Молчишь? – полная ярости усмешка, и выдох, шевельнувший мои волосы. – На твоем пальце, твоей нежной коже помолвочное кольцо. Каждый раз, прикасаясь к нему, мне хочется убить Гордана.

Судорожный вздох, и ожесточенное:

– Кольцо, как символ твоей несправедливости.

– И в чем же состоит несправедливость? – вопросила я.

И получила ответ:

– В том, что оно не мое.

Мне невольно вспомнилось его кольцо и все, что к нему прилагалось. Прилагалось к нему многое, но ни одно из прилагаемых украшений не подразумевало брак. Впрочем, а возжелала бы я подобный брак?

И тут лорд Арнел велел тихим, пробирающим до дрожи голосом:

– Взгляни на меня, Анабель.

Я улыбнулась. Грустно, безрадостно, и несколько иронично. Над ситуацией действительно можно было бы поиронизировать вдоволь. Мы в тюремном помещении, одна рука лорда Арнела продолжает удерживать Зверя, не предоставляя ему и шанса вырваться, второй он сжал меня, тоже лишив шанса на спасение. И только сейчас я поняла, что меня попросту заманили в ловушку. Арнел знал, что я не стану применять магию вблизи Зверя, и так же превосходно знал, что не стану противиться его близости, в стремлении получить ответы на не дающие мне покоя вопросы. Меня виртуозно заманили в зпадню, а теперь не менее виртуозно соблазняют, и как бы мне не хотелось, я не могла отрицать – соблазнять лорд Арнел умел. Примерно так же, как и я противостоять соблазну.

– Взгляни на меня.

– Не хочу, – ответила решительно.

Миг тяжелого, напряженного молчания, и пугающее обещание:

– Захочешь.

И он оказался абсолютно прав – я возжелала воззриться на него в тот же миг. Резкий разворот, и вздернув подбородок, я вызывающе ответила на его не менее вызывающее поведение. Вызов брошен – вызов принят.

– Не могу понять вашего поведения! – все так же тихо, не желая делать остальных присутствующих свидетелями наших крайне непростых отношений, произнесла я. – Не так давно, в письме, вы заверили, что не воюете с женщинами, но сейчас делаете именно это, загнав меня в западню, где наживой было мое любопытство, а капканом ваше полнейшее нежелание соблюдать приличия.

Увы, моя попытка призвать дракона к ответу оказалась провальной.

– А это не война, Анабель, – проникновенным, ввергающим в трепет голосом произнес лорд Арнел, – это охота. Охота на тебя.

– Вот как? – меня передернуло от подобной «прямоты». – Что ж, позвольте вам напомнить еще один момент. Не так давно, вы произнесли: «Я желаю вам счастья, мисс Ваерти. Вы его достойны». И что же изменилось сейчас, лорд Арнел? Я, по-вашему, более недостойна счастья?!

Он промолчал, вот только взгляд… страшный взгляд драконьих глаз с вертикальными зрачками казалось, остекленел. Словно озеро затянуло ледяной коркой, а затем лед треснул, безвозвратно уничтожая что-то, от чего остались одни осколки. Боже, я с трудом сдержала порыв остановить это. Собрать все осколки. Прекратить войну. Сдержала порыв схватить этого мужчину за руку, в стремлении остановить то падение в пропасть, что отражалось в глазах дракона.

Но я сдержалась. Потому что он – дракон. Он дракон, которого я научила летать, и из любой, даже самой бездонной пропасти он воспарит победителем, а что останется от меня? Ничего. Абсолютно ничего. И свой порыв я подавила, до боли сжав ладони. Мне было что терять даже сейчас, даже в этом пронизанным холодом городе, и я не желала забывать об этом.

– Мисс Ваерти, а сейчас вы, по-вашему, счастливы? – раздался тихий вопрос.

Дракон.

Любой джентльмен ответил бы на поставленный вопрос, лорд Арнел же избегнул этого, задав собственный. Причем тот, ответ на который мы знали оба, и этот ответ был отрицательным.

Отвернувшись, я посмотрела в серую стену тюремного помещения, и промолчала.

Несколько минут назад лорд Арнел сказал, что я задаю на редкость правильные вопросы, что ж, кажется, пальму первенства в этом деле теперь можно было смело вручить ему самому. Потому что один простой вопрос, всколыхнул во мне такую бурю чувств, о которой я ранее и не подозревала.

Счастлива ли я? Нет. И самое страшное в том, что я не была счастлива уже давно. Очень-очень-очень давно. Когда же я утратила свое счастье? В тот день, когда наивная юная девушка, до которой снизошел сам профессор Стентон доверилась ему настолько, что забыв о добродетели, о правилах и нормах приличия, о своей семье и общественном мнении. И о чем я тогда только думала?! Окрыленная мечтой стать чем-то большим, чем просто добродетельная жена, я грезила о научных трудах, карьере и, возможно, ученой степени… И вот он итог наивных мечтаний. Я потеряла все. Абсолютно все. Я потеряла семью, нареченного, а после и вовсе была изгнана из общества, с перспективой провести остаток своих дней в тоске, унынии и одиночестве. Печальная участь доверчивой идеалистки.