Онлайн книга «Окаянные девяностые»
— 50 и готовы сделать поставку хоть завтра. — Лицензия есть? — Какая лицензия, товар левый. — Откуда? — Из Верхней Салды. — ВСМПО?! Влад, кто такие? Как они мимо нас туда пролезли? — возмутился Раздольнов. — Разберусь, Николай Павлович, и перекрою кран, — заверил Сова. — С краном потом! А сейчас найди, достань хоть из-под земли этих леваков и 27 тонн титана! — Сделаю, Николай Павлович! Считай титан у тебя в кармане! — Мне нужны не слова, а дела! Ищи этих леваков и решай вопрос! Сова подхватился из кресла. Вдогонку ему Раздольнов бросил: — Влад, передай Малышу, я им недоволен! Пусть передавит всю мелочевку, что тащит титан с ВСМПО! — Николай Павлович, а нам чем заниматься? — поинтересовался Астоян. — Дело свое делать, Ашот! — отрезал Раздольнов и объявил: — Все свободны! Участники совещания потянулись на выход. Последним из кабинета выходил Жучин. — Миша, постой! — окликнул его Раздольнов. Тот обернулся. Раздольнов прошел к двери, плотно прикрыл и поинтересовался: — Ты сейчас в каких отношениях с Харламовыми? — А что? — не торопился с ответом Жучин. — Так в каких отношениях? — Со старшим у меня пока ровно, а с Пашкой пошли серьезные напряги. — Слушай, сведи меня со Стариком, у него, в отличие от Пашки, крыша еще не поехала. Война не нужна ни им, ни, тем более, мне. Жучин помялся и, пряча глаза, ответил: — Коля, у меня с ними сейчас не те отношения, чтобы стрелки забивать. — Миша, я тебя прошу, организуй встречу. Ты же им не чужой, с пятнадцати лет знаешься. — О, Коля, когда это было, сегодня все сплыло. А если по-чесноку, то не хочу между вами встревать, — признался Жучин. — Не хочешь? А что, будет лучше, если мы друг дружке горло перегрызем? Война начнется, тогда никому и тебе тоже, не отсидеться. — Коля, ну пойми ты меня, я Старику многим обязан. Кем я был до него? Безотцовщина, мать гардеробщица в театре, зарплата курам на смех. По глупости залетел, и если бы не Игорь, то сгнил бы на зоне. — Миша, я же не прошу тебя быть моим адвокатом, сведи, а там как карта ляжет, — настаивал Раздольнов. — Ладно, попробую забить стрелку, — сдался Жучин, но предупредил: — Коля, только я не при делах. — Хорошо, поехали! — Чо, прямо сейчас? — А чего тянуть резину, раньше начнем, раньше закончим. Поехали! — торопил Радольнов. Они спустились вниз и сели в машины. По дороге к Харламовым Жучин созвонился с отцом — Игорем; тот оказался на месте и согласился на встречу. У подъезда его дома Раздольнов, оставив охрану, вслед за Жучиным поднялся на этаж. На лестничной площадке их встретил телохранитель, обшарил с пяток до макушки и, не обнаружив оружия, впустил в квартиру. В прихожей их принял второй телохранитель и проводил в гостиную. В ней находились оба Харламовых. Отец, Игорь, жилистый, иссушенный годами, проведенными на зоне, усыпанный татуировками, напоминал мумию. Сын, Павел, типичный качок. Поздоровавшись с Жучиным, Игорь сделал вид, что не заметил руки Раздольнова, и кивнул на место за столом. Николай, поиграв желваками на скулах, снял плащ, повесил на спинку стула и сел. Рядом приткнулся Жучин. Харламовы закурили и сквозь кольца сизого дыма колючими взглядами постреливали в Раздольнова. Пауза затягивалась. Жучин поерзал по стулу и, избегая холодно-презрительных взглядов Харламовых, начал мучительно-трудный для себя разговор. — Игорь, к тебе есть серьезный базар. — У тебя что-ли, Мишка? Так мы с тобой, вроде, все перетерли, — не горел желанием общаться Харламов-отец. — Нет, не у меня, у Николая Павловича. — Ах, уже Николай Павлович? Во, каково? Раздольнов не стал обострять обстановку, избрал примирительный тон и предложил: — Игорь, давай не будем устраивать распальцовку, а поговорим по-человечески. — И о чем? — О том, что стрельба и трупы никому не нужны. — Какие трупы? Какая стрельба? Паша, может ты чо-то слыхал? — хитрил Харламов-отец. — Насчет трупов, так это не к нам, а в морг, — с кривой ухмылкой произнес Харламов-сын. — Игорь, хватит комедию ломать, давай нормально поговорим! У меня бомбанули фуру с титаном, убили двух водил! — начал терять терпение Раздольнов. — А я тут при чем? — Наводка у меня на твою братву, прорезались они с титаном в Таллине. — Ч-о?! Какой на хрен Таллин? Ты свой базар фильтруй! Меня на понт не возьмешь, я тебе не фраер! — Игорь, сбавь обороты. Давай договариваться, пока не началось мочилово! Пора цивилизованно вести бизнес. — Ах, цивилизованно?! Ну, ты молоток! Подгреб под себя весь цветмет, заглатываешь редкоземы в Тагиле и Двуреченске, а нам дуля с маком! — взвился Харламов-сын. — Паша, я-то чем виноват? Предложи лучшие условия, и получай свое. Я не против. — Он не против? Так хто ты такой? — Паша, это не разговор, давай не поносить друг друга, а решать проблему. — Уже решили! В Двуреченске твои шестерки подставили наших и людей Гасана! — Чего?! Ты что несешь?! — вспыхнул Раздольнов. — А то, менты трясут их, как грушу. — Какие менты? — Обыкновенные! Ты же с ними давно снюхался! Здесь уже выдержка изменила Раздольнову, и он взорвался: — Да вы им всю жизнь стучите! Идиоты, как были «синяками», так ими и подохнете! — Ч-о?! Ах ты сявка! Ты на кого пасть открываешь?! Та я тебя как клопа раздавлю! — взвился Харламов-отец и схватился за пистолет. Жучин и телохранитель бросились между ним и Раздольновым. Противники поносили друг друга последними словами, но до стрельбы дело не дошло. Раздольнов смахнул плащ со стула и ринулся к двери. Вдогонку ему неслись угрозы и отборный мат. Жучин поиграл желваками на скулах, ничего не сказал и, махнув рукой, двинулся на выход. Харламовы, выплеснув всю свою злобу на удачливого противника-конкурента, принялись заливать ее водкой. Павел с трудом выдохнул колючий комок, застрявший в горле, и, плеснув в рюмки, просипел: — Так за чо пьем, батя? — Ну, не за здоровье же Раздолба, скоро оно ему не понадобится, — буркнул Игорь. — Козел! Конченый козел! Решил против ветра сцать! Та хто он против Мецената и Сильвестра? Нихто! Раздавят как вошь! — Раздавить-то раздавят, нам бы, Пашка, самим под раздачу не попасть. |