Книга Лесная ведунья. Книга 2, страница 45 – Елена Звездная

И так она это сказала! Это надо же так уметь говорить! Многое я про Велимиру слышала, да что говорить — мы ее деяния на уроках по Истории Магии изучали, но в жизни не ведала, что вот так проникновенно, проникающее, прочувствованно говорить то можно. Такая слово произнесет — а ты уже заслушался, и внимать далее готов до бесконечности.

Но то я, а вот архимаг, все так же даже не взглянув на гостью, холодно ответил:

— Неуважение без причины не возникает. У вас десять секунд.

Маги, они завсегда на цифры упор делают, так у них заведено, а для нас, ведьм, это противоестественно. Ведь что такое десять секунд? Для кого-то миг, для кого-то вечность, разве могут цифры передать хоть что-то?

Но Велимира в маговской крепости была, а в чужую магическую крепость со своими правилами не лезут. Вздохнула судорожно, выпрямилась величаво, да и сообщила гласом своим проникновенным:

— В Заповедном лесу, о коем вы заботитесь столь… ненавязчиво, появился враг.

Что?!

Меня ни на миг не взволновал намек, недвусмысленно допущенный ведьмой — я знала о том, что лорд Агнехран о лесе моем заботится, да объяснение тому простое было, маг не любил должным быть, а я ему жизнь спасла, вот и заботился, как мог долг за жизнь возвращая. Он в принципе оказался очень гордым — когда охранябушкой был, быт мне всеми силами налаживал, платил стало быть за лечение, а теперь, когда силу вернул, помогал уже иначе. Так что о заботе слова были мне понятны, но кого ведьма сочла врагом, вот что было мне неведомо.

И тут архимаг меланхолично констатировал:

— Пять секунд.

И это для Велимиры ударом стало. Вздрогнула ведьма, на Агнехрана, так ни разу на нее и не взглянувшего, поглядела с ненавистью, да прошипела яростно:

— Аспид!

Безразлично пожав плечами, архимаг добил педантичным:

— Две секунды.

Ведьма чуть не взревела, и от того по звериному прорычала:

— Он алхимик!!!

И я застыла.

Алхимия на континенте была под запретом. Под строжайшим запретом. А в нашем королевстве и вовсе смертную казнь за собой влекла, а потому… побледнела я. Ведь аспид тот что у меня, его магам и даже архимагам не достать никак, но что с теми, кто среди людей жил и о коих лорд Агнехран знал? С ними что будет теперь?!

Вот змея же, а! Кто бы ей язык укоротил, твари такой?!

И в смятении посмотрела я на Агнехарана, а тот сидел, насмешливо глядя на меня, на губах его играла улыбка загадочная, в глазах смешинки плясали, и в целом — взбешенным и гневным архимаг не выглядел. Авось… пронесет?

А маг, весело подмигнув мне, властно и холодно ответил ведьме:

— Время вышло. Где выход вам известно.

И вернулся к схеме, безразличный совершенно к тому, что позади него стоит самая могущественная ведьма современности! А это было зря! Очень-очень зря! Потому что он не только одну из Верховенствующих оскорбил, он с пренебрежением отнесся к женщине, абсолютно уверенной в своей неотразимости и красоте. И именно это привело ее в бешенство и ярость, которые ведьма почти не контролировала.

Вспыхнул гнев, заискрилась бедой-опасностью сила ведьмовская, взметнулись черные волосы, воссияли синие глаза, вскинула руку ведьма и сорвались с ее алых губ слова страшные, слова вечные, слова… которые каждая ведьмочка учила перво-наперво, ведь любимой каждая быть хочет, а соблазн приворот использовать он завсегда есть!

И не сдержала я испуганного возгласа, в порыве прижав ладонь к блюдцу серебряному…

Да кто бы знал, чем все обернется!

Ладонь, к холодной поверхности блюдца серебряного прижатую, вдруг обхватили пальцы горячие, да обхватили с такой силой — что и не высвободишься! А после рывок и пространство сминается, а я потрясенно смотрю на мага, что протащив по столу моему и своему, прижал к себе, обнял, в защитном жесте вскинул руку и отшвырнуло заклинанием самую древнюю ведьму современности! И с нею часть стены, и окно, и шкаф какой-то. И от того стали видны мне горы, самые вершины снегом покрытые, а еще холод ворвался зверский… А я три года ни холодов ни снега и в глаза не видела, но несмотря на запах мороза, чудился мне другой, родной аромат леса моего Заповедного, словно охранябушка весь им пропитался, а теперь вот и со мной делится.

Секунд десять мне так казалось!

А опосля рванулась я, из теплых объятий пытаясь безуспешно вырваться, но жестче стали руки, крепче объятия, и дыханием теплым коснулись моих волос тихие слова:

— Веся, не украл — лишь обнял. Только обнял, вреда не причиню. Я скорее руки себе отгрызу, чем тебя обижу. Еще миг, одно мгновение… пожалуйста.

И застыла я. Замерла. Руки, что кулаками в грудь мага упирались, раскрылись ладонями, и ощутила я, как сердце его бьется сильное. Быстро бьется. Так скоро-скоро, словно настучаться не может. И вроде так и есть — не может.

— Маг, — тихо позвала, щекой к груди его прижимаясь, — а долго держать будешь?

— Ннне знаю, — а сам лишь крепче обнял. — Не хочу отпускать. Не хочу… Знаешь, платью твоему завидую — оно с тобой, к коже твоей прикасается. Клюке завидую — та завсегда с тобой. Лесу завидую — он тебя видеть в любой момент может. А я нет. Видеть не могу, обнять не могу, рядом быть не могу.

Замолчал он, губами к волосам прижался, дыхание теплое ощутила, да как все быстрее бьется сердце ретивое.

— Не могу без тебя, — хрипло прошептал Агнехран. — Ты в мечтах, ты во снах, ты в надеждах… Глаза закрою и ты перед внутренним взором, как наяву. Ощущение, что вся жизнь серой мутью была, а в лесу твоем сказочном вдруг стала светлой, озаренной, волшебной.

— Так… Заповедный же лес, от того там и светло и сказочно, — прошептала я.

Маг усмехнулся, вздохнул и сказал негромко:

— Да бывал я в лесах Заповедных, Веся, часто бывал, так что не в лесу дело. Это ты освещала для меня весь мир, это ты его озаряла, и это ты волшебная. Ты, а не лес.

Я… волшебная…

Так приятно стало, улыбнулась даже, и точно почудилось — охранябушка это, мой охранябушка, такой родной. Вот только…

— Ты никогда со мной не будешь, — произнес Агнехран то, что знали мы оба.

Я промолчала. Глаза закрыла да и сердца стук его слушала, сердце слушать хотелось, а вот мага нет.

— Прав я, да, Веся? — спрашивает ожесточенно, а обнимает так нежно. — Даже если сама полюбишь, все равно никогда?!

— Никогда, охранябушка, — едва слышно прошептала в ответ.

— Потому что маг?!

— Да.

Вздохнул судорожно, будто не слово сказала, а удар ему нанесла, да не словом — орудием острым, и молвил:

— А мне как жить, Веся? Ты лесная хозяйка, ты по ночи снов не видишь, а я ведь вижу, Веся. И в каждом из снов моих — ты. Абсолютно в каждом.