Онлайн книга «Лесная ведунья. Книга 2»
|
И вспыхнули поганки на двери, заставив отскочить от них домового с русалками, скукожились, и покрылось дерево слоем метала. Да не простым — толстым, с шипами острыми да гибкими, что шевелились пошустрее корней магически растущих. Вот как значит. Села я поудобнее, щеку рукой подперла, да и сижу, на аспида взираю многозначительно. Аспид мне не менее многозначительным взглядом ответствовал, и вернулся к совету военному. — Водяного помощь не потребуется, на нее и не рассчитывали, сами сдюжим. И вернулись на место прежнее все три моста, а мне выразительно на избу указали. Уже бегу, спотыкаюсь и падаю от расторопности. И не смотря на взгляд выразительный, осталась сидеть с готовностью созерцать дальнейшее безмятежно. А и действительно, было бы чего переживать — одним аспидом больше, одним аспидом меньше… а остальных от любой беды уберегу, коли потребуется. Но аспид считал иначе и на меня смотрел все более выразительно. В смысле глаза его синие все более явственно выражали желание узреть мое исчезновение, желательно в направлении избы. Я ответила взглядом спокойственным, выражая желание остаться, посидеть, и вообще здесь неплохо развлекают. Аспидушка шумно воздух тянул, медленно выдохнул, да и смирился… Что ж ему еще оставалось то? Тут я хозяйка. И пришлось ему к плану военному возвертаться, скрипя зубами. А да и вернулся он, да так решительно, уверенно, с энтузиазмом непритворственным, что и не заметила, как заслушалась! Сама я желала войны длительной, осторожной, чтобы наши не пострадали, а враг подустал, но в нежити аспид разбирался гораздо лучше меня, и на порядок лучше нечисти. — Зараженный лес опасен для всех, в ком течет кровь. Яд может проникать через глаза, дыхание, кожу — это медленное распространение. Для обычного человека опасность представляет нахождение в тумане Гиблого яра свыше одного часа. Для магов — сутки. Для нечисти — сорок восемь часов. Ни один из вас не должен пробыть в тени пораженных деревьев более этого времени. Аспид обвел всех пристальным взглядом, и взгляд его действовал посильнее слов — даже волкодлаки теперь дышали через раз, вампиры и вовсе сидели задумчиво, и думали явно об одном — это куда ж они вляпаться умудрились. А аспидушка продолжил: — Любое ранение, повреждение кожи до простой царапины — и вы отступаете. — Дык как, с поля боя-то? — возмутился Далак. — Молча, — ледяным тоном оборвал возмущение аспид. — Если яд проникнет под кожу, счет вашей жизни пойдет на минуты. Все окончательно притихли. Я так вообще с самого начала притихла, и смотрела на аспида с нехорошим ощущением — такой за услугу явно и плату возьмет ту, что назвал… и что-то кажется мне уже, что и Лесная Силушка не спасет. Да только я о том опосля подумаю, потому как сейчас посерьезнее вопросы появились — что делать-то? Если правду аспидушка говорит, то… То план моих действий не меняется. Раненные через реку пройдут, водяной с них яд смоет, а в своем лесу уже я вылечу. Только очень мне про ограничение времени слова аспида не понравились. Смотрю на него, всей своей ведьминской сутью ощущаю — не врет, говорит по делу, четко, не усугубляет ничего, да только… Откуда ему все то ведомо? Откуда сам пришел я не спрашивала, да и права на то не имела — мне с ним войну воевать, а не генеалогическим древом интересоваться, но время… Время и цифры были тем, на чем акцентировали внимание ведьмы и… маги. И возможно я не знала бы об этом, если бы не была ученицей Славастены. Но первое, что я услышала, оказавшись перед наставницей, было: «Триста шестьдесят единиц силы. Превосходно, Валкирин, превосходно». 360… Для того, чтобы ведьмой стать, требовалось четыре всего. Для того, чтобы в ученицы пойти — едимоментно десять выдать. Так что когда привели меня к Славастене — обходили меня ученицы стороной, береглись, опасались…да напрасно. Восемь мне было, когда в поместье Славастены вошла, а второй раз сила проявилась лишь в пятнадцать — когда деревеньку Горичи прокляла. И сила единовременного выброса магии составила уже 500 единиц. И когда я вернулась из проклятого места, в глазах тех, кто вчера еще обижал да деревенщиной звал, поселился страх. Ведь если я одних прокляла, сохранив обиду на столько лет, значит и их проклясть могу, да так, что никто не спасет. Про то, что не спасет никто, правда, не сразу поняли. Когда о событиях в Горичах дошел слух до самого короля, король к Славастене Ингеборга отправил, своего лучшего архимага, чтобы разобрался, ученицу ведьмы к порядку призвал, да и деревеньку спас. Ингеборг был хорошим человеком, именно человеком, а не магом, от того, первым делом он отправился не ко мне, а сразу в Горичи. Думал, разберется сразу с проблемой, а уж после и с бедовой ведьмой. Да не вышло. Ингеборг поражения не принял, учеников лучших призвал, да двух иных архимагов. Всю ноченьку маги формулы составляли, рассчитывали удар, взвешивали каждое слово заклинания, по утру разом и ударили в тучи серые, да и проглянуло солнышко. Пробился сквозь мрачный небосвод луч яркий солнечный, и обрадовались маги… Недолго радовались. Луч то был всего один, и осветил он три могилки. Только три могилки. Посияло солнышко лишь для них до полудня, и снова за пеленой серых туч скрылось. Так что к вечеру по мою душу не только Ингеборг заявился, но и ученики его лучшие и соратники верные. Ох и страшно мне было идти к Славастене на ковер в тот вечер, ох и боязно, а все равно не жалела ни о чем. Умылась, косу переплела, платье заклинанием разгладила, да и пошла, деваться было некуда. В темном кабинете наставницы тускло горели светильники по стенам, да ярко свечи на столе, и свет их был на вход направлен, так что когда вошла я, никого разглядеть не сумела, взгляд опустить пришлось. «Ближе, Валкирин, подойди ближе!» — властным, непререкаемым тоном приказала Славастена. И тогда я вскинула подбородок, сквозь свет, пусть и резал глаза, решительно посмотрела на Ингеборга, что за столом ведьмы-наставницы сидел, и уверенно прошла прямо, в двух шагах от стола лишь остановившись. Не понравилась архимагу моя дерзость. Маги в принципе ведьм за дерзость недолюбливают, а тут ученица-недоросток супротив архимага, чье имя по всему континенту славилось. И потому, зла Ингеборг не скрывал, когда произнес сурово: «Вижу, о содеянном ты не жалеешь». Не жалела. И скрывать этого не собиралась. И тогда архимаг спросил: «Как снять ведаешь?» «Нет» — и это было приговором. Молча подошла Славастена — я молча сняла с пальца кольцо ученицы, и отдала ей. «К ведьмам отправь, на гору, — решил мою судьбу прославленный Ингеборг». |