Книга Сверхъестественное. Обычные жертвы, страница 51 – Ивонна Наварро

Сэм выстрелил.

Он нажал на спусковой крючок четыре раза, не колеблясь между выстрелами. Мощная лампа разлетелась, и свет погас со звуком, напомнившим шипение короткого замыкания, а Томпсон закричал. И вовсе не от удивления, как в прошлый раз, – в его вопле отчетливо слышалась боль.

Сэм кровожадно ухмыльнулся, развернулся, бросился на землю и скользнул в дыру. Он карабкался по туннелю так быстро, как только мог, словно толстый крот по слишком узкому ходу. Впереди было темно, но он мог слышать Дина.

Потом шум оборвался.

– Сэм?

– Я здесь, – громко прошептал Сэм. – Двигайся.

Звук трения одежды о землю возобновился.

– Ни фига не вижу. Попал в него?

Сэм поднажал.

– Да, но убил вряд ли. Угол был очень неудобный, и я ничего не видел.

Дин помолчал, потом удивленно проговорил:

– Туннель идет под уклон.

– Хорошо, – Сэм все еще шептал, но уже увереннее. – Еще с полдесятка метров, и, думаю, можешь включать фонарь.

Дин не ответил, но после долгой паузы впереди вспыхнул свет. Сияние только выхватывало из темноты силуэт ползущего Дина и бешено скакало, но Сэм не помнил, когда в последний раз так радовался свету.

Минут через сорок они все еще ползли, и радоваться Сэм перестал. У него болело всё, кроме волос, да и те, создавалось ощущение, готовились разболеться. Брат наверняка испытывал те же неудобства, но не жаловался, так что терпел и Сэм, хотя казалось, что хребет полон битого стекла, а суставы превратились в ледяные осколки.

Наконец он не выдержал.

– Стой, – Сэм остановился, и все мышцы пронзила боль. – Отдохнем и попьем.

Дин замер и крикнул в ответ:

– Чувак, я думал, ты будешь ползти целую вечность.

– Видишь что-нибудь впереди?

Сэм выключил налобную лампу. Какой смысл в свете, если по-любому видны только подошвы ботинок Дина? Он решил на всякий случай экономить батарейки.

– Ничего. – Дин по-прежнему не жаловался, но тон у него был нерадостный.

– Надо идти дальше, – сказал Сэм, прежде чем брат успел сказать что-то еще. – В конце концов что-нибудь найдем.

– Может, стоит повернуть назад?

Сэм сжал зубы. Он тоже рассматривал такую вероятность, но исход этого поступка казался ему сомнительным.

– Во-первых, как раз повернуть мы не можем. Придется всю дорогу как-то ползти ногами вперед, – Сэм умолк, но Дин в ответ лишь заворчал: у него явно тоже всё болело. – Во-вторых, вдруг нас преследует Томпсон?

– Я думал, ты его подстрелил.

– Да, но еще я сказал, что, скорее всего, не насмерть. Мне кажется, рана его только замедлила. Он не может рисковать тем, что мы найдем какой-то другой выход, выберемся отсюда и на него настучим. Ему придется нас прикончить, причем наверняка. Если мы столкнемся с ним лоб в лоб в туннеле, всем крышка, и наши трупы сгниют под этой горой.

Дин надолго замолчал, и Сэм позволил ему всё хорошенько обдумать.

– Туннель вот уже некоторое время снова ведет вверх, – наконец сказал Дин. – Не резко, но если так и дальше пойдет, мы в конце концов выскочим на поверхность, верно? Как гоферы ^[16].

– Точно, – согласился Сэм, невольно улыбнулся, представив себе, как их головы высунутся из земли, и снова включил налобный фонарик. – Поползли дальше.

Хватая ртом воздух, Майкл Томпсон привалился к стене в темноте туннеля, из которого вывалились самозваные агенты ФБР. Он сидел примерно в метре от первого порожка, за которым начинался спуск и заканчивался вторым порожком, через который «агенты» так глупо перевалили. Прямо как лемминги, один за другим. Вспомнилось, как мама отвечала на ребяческое заявление: «Все мои друзья так делают!»

А если все твои друзья с моста попрыгают, тоже за ними сиганешь?

Эту простую истину явно не донесли до «агентов» на их «фэбээровских» обучающих курсах.

Ладно, посмеиваться, конечно, приятно, но в данный момент Томпсон не чувствовал себя особенно сообразительным. Он лишился куска левой руки, кровь впитывалась в землю, и вся конечность пульсировала болью до самых кончиков пальцев. Некоторое время Томпсон еще слышал, как «агенты» возятся в темноте, но потом стало тихо. Должно быть, они нашли ход, ведущий из нижнего зала, – единственный помимо того, в котором сидел Томпсон. Отлично.

Он пытался обеспечить чужакам легкий и безболезненный – для них – конец, но план Б у него тоже имелся. Да, Томпсон не рассчитывал, что пуля пропашет борозду на предплечье, но с этим он справится. Небольшая потеря крови – ничто по сравнению с бардаком, в который превратятся его жизнь и город, если эти двое сумеют выбраться из Хрустальной Пещеры.

Томпсон усилием воли выровнял дыхание, пытаясь утихомирить сердце, которое колотилось, словно отбойный молоток, и включил лампу на каске. До этого он мудро держал ее выключенной, чтобы не превращать голову в цель, но теперь, когда прожектор погиб, налобная лампа и карманный фонарик остались единственными источниками света. Ему требовался свет, чтобы подлатать себя.

Места в туннеле было немного – Томпсон мог сидеть лишь ссутулившись. Он вытащил из рюкзака аптечку и открыл ее. Полезного в аптечке нашлось мало: всё же, когда лезешь в пещеру, не ждешь, что там тебя могут подстрелить, но Томпсон отыскал бактерицидный пластырь, мазь с антибиотиком и много всего другого. Осмотрев рану, он обнаружил, что та не настолько серьезна, насколько ему показалось сначала: сантиметров пять в длину и чуть больше сантиметра в ширину. Да, позже понадобятся швы, но истечь кровью ему не грозит. Если честно, ему было слегка стыдно за свою реакцию, за то, как он справляется – не слишком-то хорошо – с болью. В фильмах герои сжимали зубы и шли дальше. Смотреть на такое в фильмах интересно, но в реальной жизни всё по-другому.

Стряхнув с плеч куртку, Томпсон потянул разорванную ткань рубашки, чтобы расширить дыру и добраться до раны. Он пытался стоически терпеть, но в конце концов все равно заорал, заново потрясенный тем, насколько это больно. С самого начала он зажимал рану затянутой в перчатку ладонью, а теперь с тревогой заметил, что та, похоже, снова начала кровоточить. Отыскав в аптечке марлевую салфетку, Томпсон вскрыл упаковку зубами и прижал салфетку к ране. Потом нетерпеливо вытряхнул содержимое аптечки на колени и перебрал все предметы. Тут были спиртовые тампоны – у Томпсона хватило ума отложить их в сторону – и тонкий моток медицинской клейкой ленты, однако его рука была мокрая, и лента, наверное, не удержится на коже. А потом он заметил эластичный бинт с застежками – то, что надо, чтобы удержать на месте салфетку. Он хорошенько замотал руку, стараясь не обращать внимания на пульсирующую в ней боль. Надеть куртку было тем еще испытанием, однако Томпсон твердил себе, что боль – это хорошо, она поможет ему сосредоточиться.