Книга Невинность за свободу, страница 45 – Саша Ким

Пока он хаотично рассуждал, в какую сторону ему следует плыть, чтобы спасти Луча, вдруг увидел, как в паре метрах от него над водой мелькнула темная головка.

— Так-то лучше… — послышался облегчённый вздох. — Окунуться в прохладный водоём — всегда помогало избавиться от тяжелых мыслей. Жаль, тут нет водопада...

«Что? Разве он не собрался топиться? — в небе послышались взрывы фейерверков, и Эйден поднял голову. — Ему должно понравиться... Наверно он ещё ни разу не видел...» — его внимание привлекло шумное дыхание, отчетливо слышимое в промежутках между залпами.

— Нет... нет... — шептал мальчишка в панике, и стал клевать носом в воду, словно его тело окоченело, и он не мог пошевелиться. — Мамочка!

«Испугался! — Архонт незамедлительно бросился к служке, однако его вдруг парализовало видение: в темной воде, на фоне грохочущего водопада, он подплыл к стройному силуэту, и... — Черт! Да не до того сейчас!» — отбросив отвлекающие мысли, он быстро преодолел расстояние отделявшее его от исчезнувшего из вида парня, и ухватив его за шиворот футболки, подтянул к себе, вытаскивая его голову над водой.

— Луч...

Откашлявшись, мальчишка продолжил бормотать что-то неразборчивое, рыдать и вырываться из последних сил:

— Нет, умоляю! Не делайте этого!

— Тише-тише, — Эйден поймал брыкающегося служку в охапку, и, прижав к себе, стал успокаивающе поглаживать по мокрым волосам. — Это я...

«И кто такой «я», чтобы эта информация его как-то успокоила? Мудак, который сначала сам позволил лишнего, а потом прогнал этого наивного ребёнка, — однако он ощутил, как на смену всепоглощающему ужасу в эмоции мальчишки вторглось умиротворение, а затем стыд: — Точно. Я обидел его, а стыдно ему. Блядство! И что я собираюсь сказать? «Ты не сделал ничего дурного, но я как бы не «по мальчикам»? Хотя сам уже не уверен по кому я: на женщин не стоит, но и желания трахнуть садовника, даже в свете последних событий, не возникло. И на том спасибо», — Эйден успел подгрести ближе к берегу, и теперь уже доставал до дна ногами, потому слегка ослабил хватку, чувствуя, что парень, будто выставляя между ними барьер, прижимает свои руки к груди.

— Х-хозяин? — облегченно прошептал Луч, слегка отстраняясь, но тут же вздрогнул, когда послышался очередной залп фейерверков, и юркнул обратно в объятия Архонта.

— Все хорошо, малыш... — мужчина снова обвил руками тонкую фигурку. — Чего ты так испугался? — тело Высшего напряглось, когда холодный нос уткнулся ему в шею. — Не бойся, — он неосознанно погладил спину Луча. — Посмотри. Посмотри на это... — он осторожно отстранился, и ткнувшись кончиком носа в лоб мальчишки, вынудил того поднять голову. — Салют — это красиво.

Он заметил, как в отблесках фейерверка изменилось лицо служки.

— Нравится? — он уже знал ответ, из эмоций Луча, но хотел услышать от него.

— Небо словно горит... — с восхищением и страхом пробормотал малец.

Эйден вдруг снова будто отключился: в воспоминания ворвался водопад, но теперь объятый пламенем, и в его потоке восхитительное тело, которое Высший сжимал в своих руках, а теперь едва ли не физически чувствовал удовольствие от обладания им.

— Но как вы... тут оказались? — будто вынырнув из потока лавы, услышал он вопрос служки.

— Пришёл за тобой.

— Вы ведь... прогнали меня.

— Ты совсем замёрз: ночами все холоднее, — тихо сказал Архонт, проигнорировав слова мальчишки и укол совести, который ощутил в ответ. — Пойдём домой. Достаточно на сегодня воды и огня, — он неторопливо зашагал к берегу, увлекая за собой парнишку.

Едва ступив на сухие камни Высший принялся стягивать с себя мокрую одежду:

— Ну и чего застыл? Выжми вещи, чтобы быстрее подсохли. На мотоцикл я тебя в таком виде не пущу, — усмехнулся Эйден, размышляя о том, что прогулки с ветерком в мокрой одежде могут быть губительны для здоровья простого смертного.

— М-мы поедем на мотоцикле?

— Боишься? — спросил мужчина, на мгновение выпрямившись, и раздумывая стоит ли пойти пешком в таком случае.

— Нет-нет, — отмахнулся парнишка. — Мотоциклы я л-люблю. Отец научил меня ездить, и после его смерти я воззилааа... возил маму к больным, — просиял он, заикаясь от холода.

— Так что ж ты сразу не сказал? Вот это по-мужски! Теперь я хотя бы знаю, с какого края копать эту твою мужикастость, — улыбнулся Эйден, однако теперь, затрагивая эту тему, испытывая смешанные чувства. — Быстрее раздевайся! А то у тебя скоро зубы потрескаются, если и дальше продолжишь так ими молотить.

Мальчишка с минуту помедлил, озираясь в темноте, будто в поисках укрытия, и, подхватив своё барахло с камней, похоже, отправился изучать дикий пляж.

— Далеко собрался? — бросил Эйден, когда понял, что парнишка, отойдя от него на достаточно безопасное расстояние в несколько шагов, будто и не собирается останавливаться. — Я тебя тут до китайской Пасхи ждать буду, пока ты нагуляешься?

Луч обернулся, и, с вороватым видом сложив свои пожитки у ног, принялся стягивать шорты, то и дело оборачиваясь на хозяина, который тем временем делал вид, что вовсе и не приглядывает за мальцом, боясь, что тот опять соберётся куда-то сбежать или топиться — и продолжал невозмутимо выжимать свою одежду.

Проезжающая мимо машина осветила берег, и Эйден поднял глаза, желая оценить, насколько их может быть видно с дороги, и залип: тугая резинка стягивала упругий зад, когда Луч уже натягивал трусы обратно.

«Не смотреть... не...» — мысли рассеялись, когда мальчишка, закончив возиться с шортами, потянул вверх края майки, и принялся ее выжимать, как обычно боязливо сведя плечики.

Из-за поворота снова вспыхнул свет фар, и мальчишка, вздрогнув, обернулся. Эйден на мгновение сощурился, испытывая чувство вины за подглядывание, но тут же распахнул глаза, желая разглядеть то, что ему всего на миг померещилось прежде, чем веки опустились: напряженная пуговка, как темная вершинка упругого холмика — нечто похожее на сосок, мелькнувший из-за руки служки. Однако луч света унёсся вдаль, забрав с собой интригующее видение: пляж снова погрузился во тьму.

Высший будто оцепенел, тогда как Луч, стоящий от него в нескольких метрах, скрывал свою тайну под одеждой.

«Показалось?» — он понял, что перестал дышать, пока фантазии хаотичной лавиной обуревали его разум.

Первый порыв, броситься к слуге и немедленно прояснить свой мираж, сменился жалостью:

«При любом раскладе, я напугаю...» — он осознал, что ноги сами потянули его к смертному, и усилием воли заставил себя остановиться, когда Луч, натянув футболку, повернулся.

— Мистер, — раздался робкий голос, в котором всегда слышались эти звонкие нотки, однако сейчас они становились музыкой, касаясь слуха шокированного Архонта, создавая вокруг хрупкого создания сказочную иллюзию.

«Он... может ли быть...»