Книга Путеводная звезда. Том 1, страница 31 – Сергей Извольский

— Артур?

Обернувшись, я увидел, что рядом уже шагает Валера. Надо же, настолько вымотался, что даже не заметил, как он меня догнал.

— Валер.

— Так что с бутербродом?

— Каким бутербродом? — вообще не понял я о чем речь.

— Ну после матча, когда у тебя было два входящих вызова.

— Ах это…

— Ах это. Так причем здесь бутерброд?

— Ты не поймешь.

— Ну мне же интересно.

— А я не хочу тебе рассказывать.

— Теперь мне еще больше интересно.

— Сочувствую.

— Ну расскажи, не будь как варвар.

Коридоры, переходы, коридоры. До жилого корпуса еще идти и идти.

— Давным-давно, где-то в Британской Калифорнии, вечером с… одной близкой подругой, так скажем, мы решили посмотреть сериал.

— И?

— И когда расположились на диване, я вдруг подумал, что мне хочется вкусный бутерброд.

— И?

— И попросил подругу подождать, а сам пошел на кухню. Поставил гриль и духовку на разогрев, после взял два куска хлеба для тостов… не полусырой пластилин из продуктовых наборов, а настоящий белоснежный хлеб, который внутри мягкий как пух. Один кусок смазал толстым слоем горчицы, второй тонким слоем сливочного масла. Накрыл оба куска ломтиками сыра — между прочим, это был мой любимый Маасдам. Положил хлеб на гриль, и пока он поджаривался, нарезал тонкими ломтиками широкую часть большого помидора, а еще достал из холодильника бекон и два листика салата.

Рассказывать оказалось неожиданно легко. Слова ложились в стройный фразы, и я — в своем крайне утомленном состоянии, получал от этого странное эстетическое наслаждение. Так иногда бывает, когда в утренней полудреме, находясь между сном и явью, думаешь и составляешь удивительные стройные идеи. Которые, после пробуждения, часто кажутся донельзя глупыми и корявыми.

— Ломтики помидора положил на одну часть бутерброда, бекон и листы салата на другую. После этого соединил оба куска хлеба — уже слегка поджаренного, с легкой хрустящей корочкой. Положил так, что бекон лег на помидоры, а не наоборот, и после отправил бутерброд ненадолго в духовку, чтобы сыр окончательно расплавился. Выключил гриль и духовку, выложил бутерброд на тарелку и вернулся в комнату.

— Ты хочешь сказать, что во времена твоей жизни в Британской Калифорнии ты имел такое натуральное продуктовое разнообразие?

— Разные времена были. Как история в ресторанах Бильбао с блюдом «Бычьи яйца», которые иногда огромные, а иногда совсем маленькие.

— Почему?

— Потому что иногда тореадор быка, а иногда и бык тореадора.

— Ничего не понял.

— Валер, ты такой трудный.

— Артур, ты такой загадочный.

— Разные говорю у меня времена были. Иногда жил и с продуктовым разнообразием, а иногда без него.

— Ладно, сделаю вид что поверил. Так что с бутербродом?

— Когда зашел в комнату, увидел, что пока подруга меня ждала, она залезла в мой ассистант.

— Как она могла залезть в твой ассистант?

— Это был… это была недорогая модель, так скажем.

— Подруги?

— Валер.

— Что Валер?

— Недорогая модель ассистанта.

— Разве есть такие ассистанты, которые можно быстро разблокировать без владельца?

— Да.

— Я о таком не слышал, — недоверчиво посмотрел на меня Валера.

— Не нужна тебе такая машина, Валер, — с интонацией актера Вдовиченкова произнес я глубокомысленно.

— Что?

— Поверь мне на слово, — добавил я голосом утомленного невзгодами бандита.

— Артур, ты переутомился?

— Ух ты, а как заметил? Я ж как могу скрываю…

— Вот такой вот я внимательный. Так что с бутербродом?

— А что с бутербродом?

— Мы закончили на том, что ты принес бутерброд в комнату, а подруга открыла твой ассистант.

— А. Ну да. Открыла и обнаружила там переписку с другой моей… скажем так, тоже близкой подругой.

— Переписку не о параллелях между Печориным и Онегиным, как понимаю.

— Правильно понимаешь. И едва я зашел, как она буквально начала насиловать мой мозг — забыв и сериал, и вообще все, решая вопрос о продолжении наших дальнейших отношениях. А я стоял в центре комнаты с тарелкой, смотрел в нее и думал: «Ну нахера мне нужен был этот бутерброд?»

— Опять ничего не понял.

— Проблемы негров шерифа не волнуют.

— Артур.

— Валер.

— Я реально не понял, причем здесь бутерброд и твой ассистант.

— Если бы я не взял его с собой в раздевалку, мне не было бы нужды решать в срочном порядке, кому отвечать.

— А есть принципиальная разница? Одной ответил сначала, второй после. В чем проблема?

— Ну, когда о моем выборе узнают, мне могут задать неприятные вопросы.

— Как о твоем выборе могут узнать? — напрягся Валера, готовый оскорбиться.

— Когда ты берешь в руки идентифицированный на твою личность ассистант, ты связываешь себя с цифровым миром, и твои следы в нем остаются навсегда.

— Ты преувеличиваешь.

— А ты преуменьшаешь.

— А ты…

— Валер, извини, но мне надо бежать, — прервал я его, резко поворачивая. Мы как раз дошли до холла, и я направился в сторону своего номера, где меня уже ждал Фридман, вызванный в Сарай-Джук еще вчера вечером.

— Агтуг Сег-геевич, — при моем появлении даже приподнялся Моисей Яковлевич.

Юрист был внешне спокоен, но слегка бледен и явно серьезно взволнован — я уже изучил его манеру поведения и отражения на ней эмоций.

— Моисей Яковлевич, прошу доложить кратко и по существу моего запроса.

— Если кгатко и по существу, то с сожалением могу констатиговать, что поставленная вами задача является…

— Кратко и по существу, Моисей Яковлевич, — прервал я его.

Фридман, когда не имел веских аргументов или варианта положительного решения вопроса в рукаве, всегда пускался в пространное словоблудие. Всегда. Защитная реакция такая, наверное.

— За указанные сгоки я не смогу ничего сделать, — признался Моисей Яковлевич. Как в ледяную воду с головой нырнул.

Ответ ожидаемый. Конечно, была у меня слабенькая надежда на Фридмана, но она не оправдалась. Но криминала я в этом не видел, потому что пришедшее мне вчера в голову решение было довольно просто и по-прежнему выполнимо.