Книга Случайно беременна, или Позволь тебя любить, страница 42 – Вероника Касс

Я отправила поцелуйчик собственному отражению и тут же скисла. Сама того не заметила, как вспомнила о Руслане. Вспомнила тогда, когда собиралась на свидание к другому.

Казалось, что я никогда не смогу забыть этого мужчину. Понятно, что это было невозможно: у меня от него единственный и самый любимый на свете сын. Но все же хотелось думать поменьше. Думать и не болеть. А сердце все еще болело. Особенно одинокими ночами.

В дверь раздался звонок, и я, вздрогнув, метнула взгляд на часы. До одиннадцати оставалось двадцать минут. Я даже переодеться еще не успела, но все же поспешила открыть дверь Роману. Лишь сильнее запахнула полы короткого, но плотного халата и, не глянув в глазок, отворила незапертую дверь, а потом чуть не умерла от шока. Часто-часто заморгала, но наваждение так и не прошло.

— Здравствуй, Лия, — спокойно произнес Востров.

— Рус… — я запнулась и быстро себя поправила, кивнув ему. — Руслан.

Сейчас мужчина на моем пороге был меньше всего похож на просто «Руса».

— Разрешишь? — Он кивнул мне за спину, интересуясь, можно ли ему пройти в мою квартиру, а я все еще никак не могла осознать, что действительно вижу Вострова перед собой. Закивала как болванчик и отшатнулась с порога, пропуская бывшего мужа. Конечно же, пропуская. Не выгонять же.

— Где можно поговорить? — Его челюсти напряглись, на скулах заходили желваки, а я во все глаза пялилась на его лицо. Такое родное и далекое, такое знакомое и в то же время совершенно другое, неизвестное мне. Он так изменился. Стал еще взрослее и серьезнее…

Выше и крепче.

Волосы подстрижены короче, чем прежде, но все равно словно взъерошены, на щеках проступила минимум трехдневная щетина.

— А? — Я мотнула головой, стараясь прогнать туман из нее, и не смогла. — На кухне, — все, что я смогла выдать ему. И тут же, обхватив себя руками за плечи в защитном жесте, быстро отвернулась и сбежала на кухню. Да, именно так! Я сбежала от него.

Он, конечно же, догнал. Медленно, неспешно и… не разуваясь. Наверное, лишь это немного привело меня в себя.

У меня лежал ламинат во всей квартире, еще Артур укладывал, и потому в обуви, особенно с каблуком, а у Вострова, скорее всего, были именно туфли, звук шагов разносился по квартире громким эхом.

— Разуйся, пожалуйста. — Я круто развернулась и опять уставилась на Руслана во все глаза.

Зачем он пришел? Взыграли родительские инстинкты? Решил проводить Лешку в первый класс? Так сентябрь еще не скоро.

— Да, прости. — Он нахмурился еще сильнее, но тут же разулся.

Я же засмотрелась на его смуглые удлиненные пальцы, он ловко ими развязал узлы на шнурках и скинул черные лакированные туфли, оказавшись в кипенно-белых носках. Тут же к его стопам подошел Снежа и начал о них тереться. Я даже взгляд поднять не успела, так и смотрела не отрываясь.

Поджала губы и тут же зажмурилась.

Не смотреть. Не смотреть. Не смотреть. Держать себя в руках. Это же несложно, правда?

Тогда, три года назад, у меня все мысли перекрыло от его вида. От его прикосновений, оттого, что он оказался настолько рядом и не отталкивал. Самое главное — не отталкивал. Я была дурой. Безнадежной. Но до ужаса влюбленной. Кажется, влюбленной и по сей день. В единственного мужчину всей своей жизни.

Дура! Дала себе мысленную пощечину и развернулась.

Только оказавшись спиной к Руслану, я наконец-то открыла глаза. У меня была небольшая, но уютная квартира. Ремонт не дизайнерский, но вполне себе приличный (спасибо Артуру, он все сделал, пока я еще была беременна). И мне всего этого было достаточно. Сейчас же я чувствовала себя бедной родственницей, настолько не вписывался Руслан в мою кухню. И не только он сам, но и его безумно дорогой костюм, ремень, часы, поблескивающие на запястье, и чертовы белые носки. Да! Носки тоже никак не вписывались в мою квартиру. Я мыла полы аж позавчера, и теперь эти носки совершенно точно станут грязными.

Господи, да о чем я думаю?

Я села за обеденный стол, у окна. Руслану ничего не оставалось, как сесть напротив. Теперь между нами был стол. Уже хорошо. Лучше, чем ничего, особенно когда я в таком коротком халатике, а он… он такой красивый.

Боже, да о чем я опять?

— Итак? — я подтолкнула его. Потому что неизвестно, сколько еще мы бы так просидели, разглядывая друг друга.

— Я пришел поговорить, — задумчиво сказал он, задержав долгий взгляд на моих губах, потом все же поднял его к моим глазам. И лучше бы этого не делал.

Мы впервые встретились глазами, и я увидела, что Руслан стал другим. Нет, я, конечно же, заметила то, как он изменился, сразу, но только теперь, увидев его взгляд, поняла, насколько сильно. Руслан смотрел почти холодно, отстраненно и достаточно серьезно. Он больше не собирался, как в прошлый раз, отвлекаться от запланированного разговора на близость со мной. Теперь, если он приехал именно поговорить, он обязательно поговорит. А мне придется не только выслушать, но и ответить на все его вопросы, если они, конечно же, будут.

— У нас есть сын, — тихо, почти сипло, утвердительно произнес он, но я все равно зачем-то кивнула, подтверждая. — О котором я узнал два дня назад, Лия.

На этих словах я ошарашенно открыла рот и попыталась выдать что-то членораздельное, но получились лишь бессвязные обрывки слов.

— Но… документы же… Как?.. Свидетельство. Фамилия.

— Я не занимался твоими документами, — он понял все, о чем я пыталась сказать. — Ты захотела уйти, не поддерживая отношения со мной и Авророй, я позволил. Помог, но не лез.

Я почувствовала, как по щекам побежал румянец стыда, меня словно в печку засунули. Говоря об Авроре, он намекал о своем брате, совершенно точно.

— Я боялась сказать вам о Богдане, я пыталась… прости… но…

Я прикрыла глаза, собираясь восстановить дыхание. Я чувствовала безумную вину. Адскую.

— Боялась отца? — уточнил Руслан, словно до конца не понимая, о чем именно я говорю. Хотя его поручитель сам же мне и говорил, что бояться больше некого. Сергея Вострова больше нет в живых. Почему же сейчас Руслан делает вид, что не понимает?

— Да. Он… он меня чуть не убил.

— Прости, — Руслан поджал губы и сжал лежавшие на столе ладони в замок, — это мое упущение, и я за него в ответе. Но при чем тут Богдан?

— Я звонила. Ты в тот день попал в аварию. Твой телефон был недоступен, Аврора не стала слушать. Потом я позвонила Яне Юрьевне, и трубку взял Сергей Семенович, я все-все ему рассказала, — я сбивчиво произнесла все то, что до сих пор терзало душу.

Господи, столько лет прошло, а ощущения настолько свежи, словно все это случилось минувшим вечером. И меня до сих пор трясет от страха, что меня изнасилуют и не дадут появиться на свет Алеше лишь потому, что я узнала что-то лишнее, не предназначенное ни для меня, ни для кого-то иного.