Книга Временная мама, страница 43 – Ольга Алёшкина

— Не передумала? — поздоровавшись, спрашивает. Я отвечаю, а Игорь добавляет: — Через часик привезу тогда.

Вчера позвонить, конечно, не мог. «Что за гад ты такой, Шмаков? — мысленно спрашиваю. — Вечно с тобой всё наперекосяк». Я закусила губу и скосилась на Сашку, тот с воодушевлением раскладывал вещи в багажнике. Закрыл его, рукой мне махнул – по коням.

  — Я не могу поехать, — подошла и виновато улыбнулась. — Игорь мне сейчас Славку привезёт.

— Зачем?

— Каникулы. Мы договаривались, он у меня поживет, — слукавила, — потом я подумала, что всё переигралось, а сейчас выяснилось – нет, в силе уговор.

— Интересно, сын его, а напрягает бывший тебя.

— Он меня не напрягает, я сама вызвалась.

Сашка расстроился. Заглушил мотор, мешки из багажника на снег вытащил. Я подхватила один, помочь, из руки вытянул – сам. Двинул к подъезду навьюченный. Я дверь придержала, вперед забегаю, вторую открыть, поднимаемся молча. На своей площадке остановилась, заискивающе смотрю на него.

— Извини, что так вышло.

— Перестань, проехали. Ты мне лучше вот что скажи: мне две недели, или сколько там эти каникулы длятся, придется носа к тебе не показывать?

Кажется, я умудрилась его обидеть.

— Я в тот раз растерялась просто, — шепнула ему. — Я вас познакомлю, обязательно, ты мне только пару дней дай, хорошо?

Он кивнул, соглашаясь, и подхватил мешки. Поднялся на две ступени, а потом вернулся:

— Подожди-ка.

Я замерла с ключом в руке, а он поцеловал меня.

— Спасибо, — поблагодарила я. Не за поцелуй, за понимание.

Шмаков подниматься не стал. Я видела в окно, как они подъехали, Славка выскочил из машины, вытащил свой рюкзак. Игорь вышел следом, вручил ему пакет и наставительно, сотрясая перед лицом пальцем, сказал что-то. Славик, глядя под ноги, кивнул и деловито зашагал к подъезду, а я отправилась к домофону.

— Лиза, он меня на все каникулы отпустил! — сообщил Славка мне, вышедшей его встречать.

— Это же здорово! Привет, проходи.

Славик разделся, подхватил свои пожитки, в гостиную зашел и нерешительно осмотрелся.

— Я где спать буду тут, на диване?

— Иди-ка ты свою комнату занимай, белье я там сменила уже.

В спальню мы отправились вместе. Я сидела на краешке кровати и наблюдала за ним. Как он освобождал рюкзак, вынимая вещи, как раскладывал их, стараясь как можно аккуратнее сложить. Раньше за ним такого рвения к чистоплюйству не наблюдалось. Угодить хочет или в новой семье приучили? Он разобрался с пакетом, тот свернул и убрал в ящик, за рюкзак взялся. В нем одежда оставшаяся и книги.

— Папа читать велел, — пояснил он. — А ещё английским заниматься.

— Не поддается никак?

Он немного подумал и ответил:

— Наверное, я не стараюсь.

«Поразительная честность», — подумала я, как Славка удивил меня ещё раз. Из внутреннего кармана рюкзака вытащил деньги и мне протянул:

— Вот. Папа велел тебе отдать.

Купюры новенькие, хрустящие, того же номинала, как и отданные мной его теще. Признаться, я про них уже забыла, да и просить обратно не стала бы, все же на похороны давала, а тут ещё и на одну больше оказалось. Я набрала Шмакова, тот не ответил, а вскоре сообщение прислал.

«Не могу говорить. Что ты хотела?»

«Хотела узнать про деньги, одна купюра лишняя».

«Она не лишняя. Ты же его будешь чем-то кормить».

Я больше писать не стала.

Мы со Славиком обед готовили, после которого на школьный двор прогуляться собирались. Он вполне заинтересованно следил за тем как я котлеты жарю, когда вдруг неожиданно спросил:

— Лиза, а правда, что младших детей любят больше, чем старших?

Я внимательно на него посмотрела: прежде растерянно витающий, как в космосе, взгляд стал серьезным, напряженным даже. Мальчишка как будто повзрослел за пару этих месяцев. «Господи, почему он спрашивает? Неужели…»

— Глупость это, — заверила я. — Всех своих детей любят одинаково. Кто тебе сказал подобную чушь?

Он не ответил. Я долго не решалась, а потом всё же спросила:

— Её Ксюша зовут, да?

— Ксения Сергеевна, — цокнул он и закатил глаза.

— Она полненькая, у неё животик есть?

— Вот такенный живот, — с какой-то ненавистью потряс он рукой, — раз она беременна!

Расстояние, которое он отмерил впереди себя, подсказывало, что срок там уже приличный. Подсчеты и прикидки складывались в голове сами собой, я того не желала. Следом испортилось настроение, я улыбнулась Славке и предложила:

— А давай, какую-нибудь песню споем!

Мы больше не говорим о её беременности. Как будто молчаливое соглашение заключили. Союз. Отверженный и никому кроме нас ненужный. И я чувствую себя глупой, ведь могла бы объяснить мальчишке: папа его меньше любит не станет, дабы унять его беспокойство. Но я не могу. Не могу и всё тут. Эта тема слишком остра для каждого из нас, режет по живому.

Славка плескался в ванне, а сидела перед включенным телевизором и лелеяла свои обиды. Пережитые, непрошенные. Тот факт, что у Шмакова вскоре родится ребенок всколыхнул их. И мне так ужасно к Сашке захотелось – прижаться, чтобы обнял, чтобы унял глупое, эгоистичное сердце. И может быть тогда я нашла бы в себе силы радоваться чужому счастью.

Закутанный в мой махровый халат Славка прошмыгнул мимо меня, вернулся с коробкой и книгой.

— Поиграем или почитаем? — «взвесил» их в руках. Первый вариант ему бесспорно нравился больше.

— Так, дай-ка подумать… — акцентировала я паузой. — Предлагаю сыграть для начала, но проигравший читает вслух! По рукам?

Уговор скрепили, хлопнув друг друга по ладоням. Вначале мне не везло, но потом Славка скатился на двадцать шагов назад. Как и все мальчишки, любивший выходит победителем он раздосадовано фыркал и, перед каждым броском, сотрясал кубики с особым рвением. Азарт захватил его с головой. Он то спрыгивал с дивана, то снова садился и в какой-то момент халат не по размеру сполз с его худосочного плеча. Славка небрежным жестом натянул его за отворот, но я успела заметить.

Скорее всего, прятать он и не планировал, на автомате поправил…

— Что это, вот здесь у тебя на руке? — показала я в то же место на своем плече и попросила: — Покажи.

— Где? — переспросил он и спустил халат. Два уже пожелтевших подтека, явные отметины чьих-то пальцев и слишком большие в диаметре, чтобы сойти за детские, полученные в равной борьбе. Славка задрал руку, глянул на них, машинально провел по ним пальцами и бесхитростно протянул: — А это... Это Сергей Петрович. Я убежать хотел, а он меня остановил.