Онлайн книга «Бестиарий»
|
У него очень болела голова. Винсент дернулся, схватился за поручни у кровати и попытался встать, но не смог, потому что его удерживали ремни. Тогда он начал пытаться вырвать их. На шее его вздулись вены, он запрокинул голову, рыча. В палату вбежали два врача, а следом вошел Михаил Дмитриевич с халатом на плечах. Теперь, когда Винсента побрили, было видно, что ему не больше двадцати пяти лет. Волосы ему отстригли, голову частично забинтовали. Он внимательно посмотрел на вошедшего – оглядел его с головы до ног. – Я не стану на вас работать. Снова ремни тревожно затрещали от его попытки вырваться. Михаил с уважением приподнял брови, посмотрев на его руки. – Как ты себя зовешь? Винсент, помолчав, сказал: – Вы либо знаете моё настоящее имя, либо очень глупы. – Ты прав, Гер. Прости, что так вышло, но мы не могли оставить ни одного твоего следа в этом месте. Мало ли что. Понимаешь, убивать тебя – просто кощунство. Скажи мне, чего ты хочешь? – Вернуться. – Там пепелище. – Я построю новый дом. – Но зачем? Зачем с твоими умениями, интеллектом, с твоей невероятной силой закапывать себя в глуши? – спросил Михаил. – Ты уникален. Позволь нам помочь тебе! – Тогда притащите на пепелище побольше бревен, топоры и пилы. – Ту девушку, что ты спас, кажется, звали Александра? – неожиданно спросил Михаил. Винсент опустил взгляд и ничего не ответил. – Почему ты спас её? – Ты связан с тем беловолосым дьяволом, если знаешь её имя… Вдвойне отвратительно. – Так это или нет, но её судьба тебе не безразлична. – Если вы читали протокол, то в курсе, что на меня не действует шантаж. – Раньше и впрямь не действовал. Но ты изменился… Я вижу это. От меня многое зависит. Ты называешь его беловолосым дьяволом. Что, если со временем я дам тебе шанс отобрать у него Александру? Бедная девочка понятия не имеет, с кем имеет дело и в какую историю влипла. – Со временем? – он склонил голову, посмотрев в глаза Михаилу. – Что вы хотите заставить меня делать? Михаил опустил голову: – Твою работу. То, что ты умеешь лучше всего. – Против своих же граждан? – Против отдельных лиц, чья национальность не имеет для меня значения, – осторожно поправил его Михаил. – И, даю слово, я дам тебе координаты девушки, которая тебе нужна. – Она мне не нужна, это я ей нужен. – Зачем? – Зачем человеку спасательный круг? – А, так ты вызвался быть её спасителем? – Нет. Вам не понять… – Почему же? Ты пытаешься… искупить то, что натворил. Об этом говорит твоё добровольное затворничество и то, что ты не говоришь по-русски. Но тебе придётся. Испанский тут знаю только я. – Однажды он убьёт её. И продолжит убивать. Надеюсь, вы предоставите мне данные об Александре быстро. Я вполне могу начать искать её сам. – Понимаю. Но ты знаешь, что это займет больше времени. Полагаю, мы сможем сотрудничать? Винсент рывком поднял руку. Ремень висел у него на запястье. Затем свободной рукой он освободил вторую руку. – Меня зовут Винсент, – сообщил он. – Винсент Эль Виенто. Теперь я хочу знать подробности… сотрудничества. * * * Карро благополучно пойман. Когда человек лишается демона, который составлял стержень его личности, он испытывает сначала всепоглощающее раскаяние и отчаяние. Но свято место в душе пусто не бывает. И эта дыра заполняется либо новым, светлым смыслом, либо отчаянием, порождающим нового демона… Его отличие в том, что отчаяние убивает человека физически, через опасную болезнь или самоубийство. Нередки случаи самоубийств заключенных, часть из них прекращает существование, не вынеся ощущения вины. Теперь оставалось сделать остальное. Вернуться к началу. К больнице и к тому, что оттуда сбежала пациентка. Конечно, всё усложняется тем, что часть клиники сгорела, но, представьте тебе, там и сейчас содержатся больные. Там всё еще работают садисты. Просто теперь к ситуации прибавился капитальный ремонт… Эта клиника – не показатель того, как обстоят дела в большинстве больницах. Везде есть свои проблемы, конечно. И профессионалов действительно мало. И, разумеется, к больным относятся далеко не всегда нормально, допуская небрежность и халатность. Однако, нацеленные издевательства встречаются нечасто. Просто у нас в стране еще не умеют действительно лечить душевные недуги, и это – правда. Это отражается на состоянии практической психиатрии. Не стоит ожидать за стенами такой больницы ничего сверхстрашного. Зачастую весь ужас воплощают в себе сами пациенты. Но и надеяться на квалифицированную помощь, заботу, понимание и альтруизм врачей тоже не стоит… Мы еще не выросли до понимания того, что депрессия – это болезнь, а не плохое настроение осенью, так что уж говорить о более серьезных вещах? Саша ждала Фишера в машине. На город опустился вечер, и девушка сонно рассматривала из окна здание клиники, разделенное теперь как бы надвое. Ей не нравилось, что они опять приехали сюда и, к тому же, очень хотелось есть. С самого утра у нее во рту не было ни крошки. Настроение ухудшалось… – Привет, как дела? У меня – в полном порядке, кстати, хочешь накрыть банду врачей-садистов, издевающихся над больными? – Ты бредишь, Крис? – устало отозвался Дима, спустя паузу, полную растерянности. – Я только-только со смены! – Пять человек примерно придется лишить врачебной лицензии. Шумное дело получится. – Опять? – Понимаешь, я расследовал побег девушки из психушки и случайно наткнулся на одно любопытное обстоятельство. – Ладно, говори мне адрес, я посмотрю… Доказательства есть? – Есть доказательства связи этой больницы с нарколабораторией. – Понятно. Посмотрим, что можно сделать, – Дима зевнул. Когда Кристиан положил трубку, сидевший рядом с ним врач спросил: – Если я скажу вам, где она, вы позволите мне уйти? Фишер стоял в небольшом, больше похожем на кладовку, кабинете. Врач, которого он заставил написать донос на коллег, пытавших больных, смотрел на Кристиана с надеждой. – Документы поменяйте. Имя, историю болезни, прочее… Ясно? – Да-да, конечно. – Вы знали о том, что происходит под землей. Догадывались, – продолжил Кристиан. – Но вы молчали. Вы никого не трогали, вы честно старались лечить людей. Но вы – молчали! – Но я ничего… не мог сделать. Откуда я знал, что это за люди и чем они занимаются? |