Книга Трио для разведённой, страница 2 – Патрисия Грей

— Маш. Слушай, я понимаю, что…

— Лёв, — заставив себя улыбнуться, мягко сказала я. — Нихера ты не понимаешь.

— Про Питер правда?

Я подошла к нему вплотную, несмотря на то, что меня уже начало потряхивать от её запахов на нём.

— Как ты смеешь задавать мне такие вопросы теперь?

— Осади назад. Я просто хочу узнать, правда это или нет.

— Всё, что тебе надо знать, Лёва, так это то, что я сейчас уеду. А завтра мы с тобой созвонимся насчёт развода и договоримся о совместном приходе в ЗАГС для подачи заявления.

— Я буду занят ещё неделю. Работы полно.

— Я вижу, — смерив его взглядом, холодно произнесла я. — Значит, позже.

Сказав это, я вернулась к сумкам. Хотелось побыстрее собраться и уехать.

— Я тебе развод не дам.

— Дашь.

— Нет.

— Посмотрим, — с улыбкой сказала я.

— Посмотрим.

— Будешь препятствовать, разведёмся через суд.

— Я о том и говорю, — сказал он.

От былой виноватости на лице и следа не осталось. Несмотря на то, что я застала его трахающим в нашей спальне какую-то девку, он уже явно оправился и чувствовал себя хозяином положения.

— Короче, — вздохнув, произнесла я, — Лёва… Вернись к своей барышне. Не мешай мне, пожалуйста, собираться.

Он сунул большие пальцы рук в карманы джинсов. На рельефной груди, видневшейся из-за незастёгнутых трёх верхних пуговицах бежевой сорочки, привычно курчавились тёмные волосы. Плейбой недоделанный…

— Наташ… — снова начал он, осёкся и тут же поправился: — О Господи, Маш…

Я с интересом взглянула на него и усмехнулась, видя, как он смутился.

— Вот как её зовут, значит.

— Маш, послушай…

— Да иди ты в жопу.

Я бросила сумку с обувью на пол и вышла из дома.

Прошла по мощёной серым камнем дорожке в сад и, с грустью оглядев его, села на лавочку. На меня резко накатило. Аж до слабости в теле. Какая-то тоска щемящая. Солнечная погода и голубое небо никак с нею не вязались.

Лёва вышел из дома и, найдя меня взглядом, неспеша направился в мою сторону.

Подойдя, сел передо мной на корточки.

— Маш.

— Лёва, отстань от меня. Мне дурно. Реально дурно. Отстань.

— Хочешь, я скорую вызову? Или в больницу тебя отвезу?

— Лёв, ты русский язык понимаешь? Я ухожу от тебя. Совсем. Понимаешь? И развод в любом случае будет. Если ты на тему денег паришься, то не нужно. Мы уладим этот вопрос с нотариусами.

— Окей, — он встал. — Я тебя услышал. Ты мне скажи только… Про двух мужиков… это… правда?

И хотя я опасалась скандала и понимала, что он на эмоциях может распустить руки, решила не врать. Врать мне претило. А уходить снова от ответа было бесполезно, он бы не отвязался.

— Да, — холодно и твёрдо произнесла я.

Он сразу как-то весь напрягся, нахмурился, желваками заиграл. Взгляд стал такой, будто вот-вот кинется.

— Сука ты, — процедил он.

— Что, — поинтересовалась я. — Больно?

Ничего не ответив, он в сердцах плюнул в куст моих чайных роз, и направился к дому.

У дверей он остановился, развернулся и, окликнул меня. Затем достал из кармана маленькую связку ключей с серебристым брелком и помахал ею перед лицом.

Уезжая, я оставила ключи от машины на трюмо.

— Ключи видишь? — издевательски спросил он.

Потом злобно сжал губы, прищурился, снова сунул связку в карман и скрылся за дверью.

С минуту я посидела на скамейке, тупо уставившись на тёмно-зелёные кусты чайных роз, за которыми с такой любовью ухаживала и в которые он плюнул.

Больше тут находиться я не могла. Просто не могла. Меня уже реально трясло. И никакой сад не спасал.

Чувствуя ужасную слабость, я вызвала такси, указав конечным адресом адрес пустующей московской квартиры, которую мы временно не сдавали. Теперь это было весьма кстати.

За вещами я решила вернуться тогда, когда в доме никого не будет. Сборов не на один час, а заходить в дом я больше не хотела. Единственное, чего я опасалась, что Лёва сменит замок. Но уехать сейчас — точно было и безопаснее и просто душевно комфортнее.

А потом я поняла, что войти в дом мне всё равно придётся. Потому что я там сумочку свою оставила. А в ней кошелёк с банковскими картами, наличкой и паспортом.

Я ещё немного посидела в саду, собралась с духом и поднялась со скамейки.

И тут с гулким и чуть звенящим стуком распахнулась дверь, выходящая на полукруглый балкон на втором этаже. Я подняла глаза и увидела Лёву с огромным ворохом моей одежды в руках.

— Пошла вон, блядь! — крикнул он, и сбросил одежду с балкона. Частично разлетевшись платьями, блузками и нижним бельём, она шмякнулась на асфальт.

Вслед за нею полетела сумка с обувью, которую Лёва, судя по всему, захватил с первого этажа. Сумка упала громче и из неё вывалились пара разных туфель и кеды.

Лёва скрылся за занавесью, и спустя несколько секунд вернулся на балкон с новой охапкой одежды. Я понимала, что ему больно, но жаль мне его не было. И стыда я не чувствовала.

— Вали к своим ёбырям!

Рыжеволосая Наташа, судя по всему, решила отсидеться внутри, пока всё не закончится. А я не собиралась это затягивать.

Площадка перед домом превратилась в какой-то бардак в прачечной или что-то наподобие. Одежда отлетела и на газон и клумбы у дома.

Поднимать я, естественно, ничего не стала. Не на его глазах точно. Сам поднимет. А даже если и выкинет потом, ничего. Переживу. Куплю новую.

Лёва снова скрылся из виду и я, опасаясь, что он сейчас снова начнёт сбрасывать с балкона другие мои вещи, быстро прошла к двери. Открыв её и быстро взяв сумочку, дождалась под карнизом новой порции матерных оскорблений и сброшенных вещей. На этот раз это были альбомы с фотографиями и несколько моих книг — и новой порции мата. Так что я не напрасно подождала. Книг отчего-то стало жальче всего.

А затем стремительно вышла и, обойдя дом, направилась к воротам встречать такси.

Машина подъехала минут через пять, когда я уже прошла солидную часть пути до общей в посёлке дороги.

Сев на заднее сиденье, я закрыла дверь, выдохнула и, закрыв ладонью лицо, давясь слезами, тихо расплакалась.

— Девушка, — с лёгким южным акцентом обратился ко мне водитель, — у вас всё хорошо?

Он внимательно смотрел на меня тёмно-карими глазами из зеркала заднего вида.

Я торопливо вытерла пальцами слёзы, выпрямилась и, сглотнув, кивнула: