Книга Холмы Рима, страница 28 – Андрей Стоев

Я пересказал этот разговор Даре — как можно тактичнее, конечно. Они колебались и совещались несколько дней, но потом объявили, что всё-таки хотели бы рискнуть. Я пожал плечами и пообещал помочь им со свидетелем.

К храму мы подъехали чуть раньше времени, но молодые были уже там, и гости собрались. Собственно, почти всех гостей мы знали — это были наши же студенты. Обе невесты выглядели в белых платьях очаровательно; Иван был в строгом костюме, но выглядел в нём всё тем же деревенским кузнецом, только в костюме, и в целом вызывал забавную ассоциацию с цирковым медведем на велосипеде.

— Ване нужно бы поучиться носить костюм, — вполголоса заметила Ленка.

— Всё придёт со временем, — философски заметил я. — Он же наверняка в первый раз его надел. Погоди, сейчас девчонки за него возьмутся всерьёз, через год Ваню будет не узнать.

Мы двинулись к молодым. Сказать по правде, я так и не привык к идее многожёнства. Нет, так-то я понимаю, что это исключительно вопрос принятой морали, и понимаю необходимость полигамии для одарённых, но для меня всегда было загадкой, как это может работать в жизни. То есть работать именно в обычной семье, а не в гареме, где повелитель посещает жён в строгой очерёдности, а евнухи следят, чтобы они не повыцарапали друг другу глаза. Однако, девчонки явно никаких неудобств не ощущали — держались за руки и о чём-то друг с другом перешёптывались, временами хихикая. Возможно, у них там не две пары, а треугольник, а может быть, это просто вопрос воспитания, и они не видят в этом ничего особенного.

— Дара, Смела, Иван, — сказал я. — Поздравляем вас. Волнуетесь?

— Волнуемся, — в один голос ответили девчонки.

— Рано пока поздравлять, — нервно сказал Иван.

Рядом с молодыми стояла довольно просто одетая женщина с девочкой лет четырнадцати.

— Кеннер, Лена, — сказала Смела, — хочу представить вам мою мать Томилу и мою младшую сестру Любицу.

Мы вежливо поклонились. Я заметил, что девочка рассматривает мой гербовый значок, приоткрыв от любопытства рот. Мы встретились глазами, и я ей подмигнул. Она смутилась, покраснела и спряталась за мать.

— А твои не приехали, Иван? — спросила Ленка.

Иван помрачнел.

— Они от него отказались, — ответила Дарина.

— Это как? — не понял я.

— Отец как узнал, сколько я должен за обучение, — неохотно ответил Иван, — так сказал: давай, мол, сынок, двигай обратно в город и живи как знаешь. Они там испугались, что их заставят мой долг выплачивать.

— А ты разве не сказал им, что Владеющий, даже выплачивая этот долг, всё равно будет намного больше их зарабатывать?

— Да я всё им объяснил, и что толку? — в сердцах сказал Иван. — Они говорят, что вдруг тебя убьют, тогда долг на нас повесят. Говорят, как расплатишься — приезжай, а до тех пор дорогу сюда забудь.

— Ничего себе, — поразился я. — Ты же нашему семейству должен, а мы долги на родственников не вешаем. Да и Академиум, насколько я знаю, тоже в таком не замечен. Тем более это вообще противозаконно, так могли бы разве что бандиты поступить.

Иван только махнул рукой. Ясно — говорить-то он им это говорил, только слушать его никто не стал.

Время тянулось медленно, молодые заметно нервничали. Я их вполне понимал — это событие совершенно изменит их жизнь, жениться они могут только раз и навсегда. Это с княжеским браком можно через три месяца заявить, что мы мол ошиблись, и сейчас вдруг поняли, что друг другу не подходим. С Силой такие фокусы не проходят — даже просто раздельно жить не получится, связь не позволит. Мы с Ленкой начинаем себя неуютно чувствовать, если не видимся в течение дня; им, конечно, до такого пока далеко, но брак Силы очень ускорит создание связи.

Минут через десять, точно к назначенному времени, подъехал и представитель Круга. Оглядев нас суровым взглядом, он строго вопросил:

— Так, молодые — почему я не вижу вашего свидетеля?

Молодые заволновались и в панике посмотрели на меня.

— Свидетель вот-вот появится, уважаемый, — ответил я.

— Это безобразие, — нахмурился тот. — Опоздания неприемлемы. Вы впустую отнимаете моё время.

— Свидетель уже подъезжает, — успокаивающе сказал я, завидев машину мамы в конце улицы. — Она будет здесь буквально через минуту, и у вас будет прекрасная возможность высказать ей своё недовольство, уважаемый.

Было бы забавно на это посмотреть, хотя не думаю, что он решится. Вряд ли в Круге держат настолько сумасшедших клерков, которые рискнули бы читать нотации Высшим.

Длинный лимузин с нашим гербом мягко подкатился к нам; выскочивший шофёр открыл дверцу, и из недр роскошной машины появилась мама. Она оглядела присутствующих, казалось, забывших, как дышать, строго взглянула на представителя Круга, который тут же вытянулся по стойке смирно, и подошла к молодым.

— Здравствуйте, дети! — сказала она с улыбкой. — Волнуетесь?

«Нет», — сказала Дара. «Да», — ответила Смела. Иван промолчал.

Мама засмеялась.

— Не бойтесь, всё будет хорошо, — сказала она успокаивающе. — Обратитесь к Силе, и Сила вас обязательно услышит. Это вы представляете Круг, уважаемый? — обратила она внимание на писца.

— Точно так, сиятельная, — отрапортовал тот.

— Ну что же, раз все здесь, не будет оттягивать то, что надо сделать. Пойдёмте, дети. — С эти словами она двинулась ко входу в храм, за ней молодые, а последним потянулся забывший о гоноре представитель.

Только после этого присутствующие перевели дух. Я всегда завидовал маминому умению держать себя так, что ни у кого не возникает ни малейших сомнений в её праве распоряжаться. Не сказал бы что я плохо себя держу, но всё же до мамы мне очень далеко. Положа руку на сердце, приходится признать, что мне не хватает истинного аристократизма. Конечно, здесь прежде всего сказалась прошлая жизнь — из бывшего комсомольца сложно превратиться в аристократа. Мне ещё как-то помогло, что я здесь воспитывался с детства, и поначалу плохо помнил прошлую жизнь, а вот в том мире я и не припомню, чтобы из коммунистов получались аристократы. Вот торгаши с опухшими от пьянства и обжорства рожами вообще без усилий, а аристократы как-то плохо выходили.

Время тянулось медленно. Мы ждали молча, ни у кого не было желания болтать. Наконец, тяжёлые двери храма распахнулись снова, и показались молодые. Были они очень бледными, и вообще выглядели изрядно выбитыми из колеи. Следующей вышла мама. Я поймал её взгляд и изобразил безмолвный вопрос. Она мимолётно улыбнулась, прикрыла глаза и совсем незаметно кивнула.

— Поздравляем, — громко сказал я, и захлопал.

Все как будто очнулись — гости тоже захлопали и что-то закричали, молодожёны тоже немного отошли и начали улыбаться. Помощник представителя быстро установил переносную конторку и разложил книгу регистраций.